Сероглазый ординарец не раз спасал Лайама от смерти.
Если бы не бесстрашный Харви, то лежал бы сейчас Лайам в сырой земле. Харви не только вытащил майора с поля боя под Тулузой, но и нес его на себе много миль, пока не нашел врача, которого заставил угрозами и уговорами вытащить пулю из раны Лайама. И это Харви ухаживал за ним, когда Лайам валялся в лихорадке и был на волосок от смерти. Долг платежом красен. Лайам дал ординарцу карт-бланш — дом, дело, пожизненную пенсию — ему стоило только сказать. Но Харви выбрал службу у майора.
— Я едва успел войти, — начал ординарец своя рассказ, вернув Лайама к новой проблеме. — Вдруг ко мне подлетает мисс Кордия, вся заплаканная.
— Что-то случилось с моей сестрой? — Лайам резко выпрямился, забыв про усталость.
— Не с ней. Это миссис Персимон Фейс. Она сломала ногу, или, как она говорит, конечность, будто их у нее три, а не две, как у всех людей.
Немного отвлекшись таким образом, ординарец продолжал:
— И угораздило же ее! Мисс Кордия очень расстроилась, майор.
Лайам только успел сообразить, какое именно несчастье обрушилось на пожилую компаньонку, когда дверь распахнулась, и в комнату вбежала его сестра.
— Лайам! — воскликнула она. — Харви сказал тебе, что случилось с миссис Пратт? Что она… она…
Как хороший брат Лайам позволил сестре броситься в его объятия. Решив, что его костюм и воротничок и так уже испорчены навсегда, он крепко прижал к себе молодую леди. Крепче, чем раньше прижимал Эмелайн. Лайам дал сестре хорошенько выплакаться. Затем он усадил ее напротив себя и попросил рассказать, что, собственно, произошло.
— Миссис Пратт действительно сломала ногу или только растянула связки? — спросил он.
Мисс Кордия Уиткомб вытерла симпатичный носик малюсеньким белым кружевным платочком, а затем поведала брату свою версию печального инцидента и его последствия.
— Это не растяжение, — сказала она. — Каким-то непонятным образом миссис Пратт оступилась на последней ступеньке лестницы и упала. Сломана голень. Доктор Винсон наложил ей гипс, дал настойку опия и уложил в кровать. Он сказал, что миссис Пратт должна лежать, по крайней мере, две недели.
— Ну да! — хмыкнул ординарец. Только никаких «должна». Миссис Прюн-Пусс может пролежать на кровати еще двадцать лет с громадным удовольствием, не вставая, и это точно, не будь я Феликс Харви! И если вы спросите меня, так я вам отвечу, что она специально изобрела хороший предлог немного отдохнуть. Это для нее отличный шанс. Не надо никуда выезжать с молодой мисс, не надо носиться по городу с утра до вечера. Я думаю, майор, что в ее возрасте она, конечно, уже устала, и…
В это время в комнату вошел лакей, неся на подносе сандвичи и пиво. Поставив поднос на маленький столик рядом с Лайамом, слуга спросил:
— Что еще изволите, милорд?
— Милорд! — повторила эхом сестра. — Как это интересно звучит!
Затем, словно вспомнив, она сказала:
— Когда я получила твое письмо, в котором ты сообщал о смерти кузена Амброуза, миссис Пратт сказала, что мы должны повременить с этим сезоном, пока не пройдет время, приличествующее трауру.
И она воскликнула:
— Целых три месяца!
Девушка посмотрела с мольбой на брата.
— Ты тоже так думаешь? — спросила она. Лайам отпил большой глоток пива, прежде чем ответить.
— Никакого траура. Даже ни одного дня. Амброуз Уиткомб был недостойным человеком. Мало того, что он не уважал родителей, так он еще и нам пытался причинить неприятности. Почему мы должны чтить человека, который не чтил своего отца?
Мисс Кордия смотрела на него удивленно.
— Но люди…
— А люди, — ответил он, — пусть говорят, что им хочется. Леди Сеймур не желает притворяться, и я тоже.
— Леди Сеймур?
Синие глаза Кордии стали круглыми от удивления.
— Но я думала, что кузен Амброуз был вдовцом! — сказала она.
Лайам мысленно обругал себя. Зачем он выболтал эту информацию?
— Кузен женился снова, как раз незадолго до своей смерти, — объяснил Лайам.
Изумлению мисс Кордии не было предела.
— Но кто бы мог выйти замуж за такого человека? — воскликнула она. — И почему?
Лайам не желал говорить о действительной причине. Он медлил с ответом и пил пиво.
— Конечно, — сказала сестра со всей мудростью своих восемнадцати лет, — пожилые леди не задумываются очень долго, когда выходят замуж.
Лайам чуть не поперхнулся. И пока он кашлял, Феликс Харви решил сам просветить девушку.
— Ее светлость вовсе не старая.
— В самом деле? Значит, она молоденькая?! Откашлявшись, Лайам сказал:
— Возраст женщины, как и ее красота, зависит от того, кто на нее смотрит.
Заметив недовольство сестры таким уклончивым ответом, он поспешил добавить:
— Леди Сеймур на несколько лет моложе меня.
— Моложе тебя?! И она вышла замуж за человека, который старше нашего отца! — Она сморщила носик. — Как это недостойно! Надеюсь, она счастлива, что добилась своего.
— Пожалуйста, убавь тон, — сказал ей брат. — Эмелайн настоящая леди, и мы окажем ей уважение, которого она, безусловно, заслуживает.
Кордия посмотрела на него, явно заинтригованная.
— Эмелайн, ты сказал? — И, не получив ответа, продолжила: — Какое красивое имя, не правда ли?
Лайам отпил еще пива. Она подождала, когда он сделает глоток, и отодвинула от него кружку.
— Эта Эмелайн мне понравится? — спросила Кордия.
— Кто может сказать…
— А тебе? Тебе она нравится? — настаивала сестра.
Лайам задумался над этим вопросом, вспомнив, как держал Эмелайн в своих объятиях.
— Она забавная.
Не желая дальше обсуждать их новую родственницу, Лайам перевел разговор на другую тему.
— Что касается твоего сезона, — сказал Лайам, — то мы бы не стали его откладывать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55