— О, так вот в чем дело! Теперь я начинаю понимать ваши мотивы. В действительности вы не любите его; вам нужно только его положение и богатство.
Хеллер кивнула и тут же замотала головой, но дон Рикардо, казалось, ничего не замечал.
— Было бы лучше, если бы ваши друзья из Торговой палаты не узнали, что их секретарь по культуре на самом деле всего лишь жадная маленькая кокетка, иначе ваша тетушка окажется в некотором затруднении.
В расстройстве Хеллер схватила расческу и запустила в него.
— Убирайся вон! — прокричала она, невольно заметив, что ирландская фраза вылетела из ее рта прежде, чем она смогла сдержать ее. Но какое теперь это имело значение — она уже не могла говорить как леди и, самое главное, не могла поступать как леди!
Хоакин ловко увернулся от летящей расчески и замер, давая возможность хозяйке комнаты перевести дыхание и решить, что ей делать дальше.
— Ну как вы не можете понять — я поступаю так, потому что хочу этого…
И тут будто что-то щелкнуло внутри его — он собрал все свое терпение, весь свой разум. Как и Абигайль, Хоакин не хотел верить, что Хеллер добровольно желала выйти замуж за Мейджера, и все же ее голос был чертовски искренним…
— Вы хотите убедить меня, что по собственной воле отдали себя ему, позволили заняться с вами любовью?
Хеллер смело ответила на его пристальный взгляд.
— Да, я отдалась ему.
Хоакин отвел глаза, но через секунду снова повернулся, чтобы проследить за ее реакцией.
— Вы лжете. Вы ни за что не отдали бы себя человеку, которого не любите; а в том, что вы не любите Гордона Пирса, нет никаких сомнений!
В свете масляной лампы Хеллер видела его лицо, перекошенное гневом. Тревожная дрожь пробежала по ее спине при одном лишь взгляде на его темные сдвинутые брови и опасно суженные глаза. Дон Рикардо был больше чем зол, он был разъярен!
Нужная идея пришла к ней неожиданно.
— Вы думаете, что знаете меня, не так ли? — с насмешкой спросила она. — Ну как же, целомудренная двадцатишестилетняя бостонская леди с отличной репутацией! — Хеллер подбоченилась, как часто делала ее мать. — Так вот, вы так же слепы, как и Абигайль. Вы оба ошиблись!
Темные брови дона Рикардо взметнулись вверх.
— Прекрасно. Вы не девственница, я тоже. Но какое это имеет значение?
Хеллер подняла руки и стала вынимать шпильки из волос, а удалив последнюю, запустила пальцы в волосы и безжалостно растрепала напоминающие медь завитки.
Она решила сыграть роль, которая покажет ее в совсем непривычном для него свете, заставит его передумать, тогда он с отвращением покинет ее, что будет лучше для них обоих и для всех остальных.
Тщательно следя за интонациями своего голоса, Хеллер развязно произнесла:
— Вы можете получить все, что захотите… — Она взяла расческу с серебряной ручкой и начала медленно погружать его в волосы, еще и еще, пока они не легли мягкими волнами ей на плечи. Несмотря на двенадцать лет непрерывного наблюдения за шлюхами с Коу-Бей, уподобляться им было не так-то легко.
Уголком глаза Хеллер заметила шляпу, висевшую на деревянном крючке рядом с бюро, и поспешно выдернула из нее длинное перо; затем она коснулась пером кончика его носа, провела вниз, по губам и, наконец, по волевому подбородку. К чести Хоакина, ни один мускул не дрогнул на его лице.
— Что это значит, Хеллер?
— Хеллер О'Шей. Меня зовут Хеллер О'Шей! — Она начала расстегивать корсаж.
Хеллер в испуге посмотрела на Монтаньоса, что, конечно же, было ошибкой, однако, к ее счастью, он не отрывал глаз от ее платья. Она хотела было отвернуться, но такое движение больше подходило целомудренной леди, и ей пришлось заставить себя расстегнуть остальные пуговицы. На это ей потребовалась целая минута, в течение которой она молила, чтобы он наконец разозлился и ушел.
— Вчера вы узнали от меня, что я — не леди, — медленно проговорила она. — Правда состоит в том, что уважаемый брат леди Абигайль так и не женился на своей ирландской шлюхе, моей матери, и его внебрачная дочь выросла на улицах Нью-Йорка. Когда я не могла опустошить чей-нибудь карман или стянуть овощи с телеги продавца, мне приходилось копаться в отходах в поисках еды. — Держась за спинку стула, она наклонилась, чтобы снять туфли и чулки. — Когда я стала старше и мое тело сформировалось, я поняла, что могу зарабатывать больше денег тем же способом, что и моя мать, а не рыться в грязи и собирать объедки. — Хеллер подобрала верхнюю юбку и попыталась развязать шнурки нижней, но в результате узлы затянулись еще крепче.
И тут перед ее глазами сверкнуло направленное в живот лезвие.
— К чему так много слов? — Дон Рикардо просунул кончик своего ножа в узел и резко дернул. Нижняя юбка упала на пол.
Хеллер отпустила полы верхней юбки и попыталась отвернуться, но Монтаньос удержал ее.
— Посмотри на меня, Хеллер.
Она подняла глаза и повторила выражение своей матери, которое так часто слышала прежде:
— Я буду той, кем вы пожелаете.
Проследив за его темным пристальным взглядом, Хеллер увидела, что соски на ее груди набухли. И тут же его рука раздвинув корсаж, слегка задела ее кожу.
О Боже, она зашла слишком далеко!
— Послушайте, что, если сперва…
— Я же сказал, не надо слов! Вы мне нравитесь только тогда, когда остаетесь естественной. — Он сжал правый сосок большим и указательным пальцами. — Позвольте мне удостовериться, что я абсолютно все понял. Вы отдали себя Гордону Пирсу, рассчитывая получить в обмен особняк и брак с богатым бизнесменом, так?
— Да! — Наконец-то он клюнул на ее ложь, вот только как бы уже не оказалось слишком поздно.
— Теперь вы собираетесь отдать себя мне… — Хоакин распрямил ладонь и полностью захватил ее грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90