Кого же он выберет?— Милорд? — как-то странно переспросил Денни. — Нет, мадам, игра, в которую играют при дворе, называется «найдите леди».Мы стояли прямо друг против друга, и я все чаще и чаще дышала, потому что в душе моей рос страх. Почему он так со мной обращается? Где уважение, почтительность, которую он всегда выказывал мне раньше?— Сэр Энтони, что вы хотите этим сказать?— Мы живем в беспокойное время.К чему он клонит?Он снова забарабанил пальцами по пакету.— Новости, которые я получил… Странные это новости, миледи…— Какие новости? — Мой голос сорвался.— Что эта леди — вы. Что вы выходите замуж.— Замуж? Что за нелепица? Меня даже не поставили в известность! Он развел руками.— В таком случае за кого?— Мадам, за кого, если не за лорда-адмирала, брата протектора, милорда Садли?Действительно, за кого?Снова мой лорд.У него было больше жизней, чем у кошки, и каждая грозила мне гибелью.Я вложила в издевку все силы, что у меня оставались:— Я выхожу замуж за лорда-адмирала? Это просто лондонская сплетня, о которой будущую невесту даже не поставили в известность.Денни проницательно меня рассматривал.— Однако он намерен жениться и, по-видимому, счел, что из всех женщин вы более всего подходите, чтобы занять место покойной королевы.— Чтобы я вышла за него замуж? Да я скорее выйду за… за… — Я овладела собой. — И хочет он или не хочет, какое это имеет значение! Я послушна лишь воле своего отца.Наконец лучик тепла пробил броню его холодности.— Простите меня, миледи. Но весь двор только об этом и говорит. И после нашего с вами разговора о том, что вам необходимо беречь свое имя и положение, я опасался, что тот самый лорд склонил вас… — Он сделал тактичную паузу.Соблазнил, говорите уж прямо!— ..забыть ваш долг и волю короля… Я посмотрела ему прямо в глаза.— Я помню о воле отца и о цене, которую заплатит всякий, кто решится ее нарушить.— Да, мадам. Они все поплатились жизнью. Никак не меньше.Есть ли на свете мужчина, который стоил бы такой цены?
Теперь я узнала о смерти Екатерины из его собственных бесстыжих уст; в пространных посланиях ко мне он изливал свое горе. Он просил меня помолиться о нем в этот тяжелый для него час так, словно между нами никогда ничего не было.А неподалеку от меня нашелся еще один человек с такой же короткой памятью. Когда я уже лежала в постели, ко мне вошла Кэт, ее голубиная грудь вздымалась, губы торопливо складывали слова:— Мадам, потрясающая новость!Я не видела ее такой взволнованной с тех пор… с тех пор…О Боже Всемогущий! На свете есть только один человек, способный заставить так порозоветь ее щеки.Она была похожа на маленькую девочку, которой не терпится поделиться своей тайной.— Мадам, я сегодня слыхала, что после смерти королевы не отослали никого из ее дам и кавалеров, горничных или стражи. Разве это не доказательство, что милорд Том собирается жениться на леди королевского достоинства, которая будет держать такой же двор, как покойная королева. Задумайтесь, мадам! — продолжала тараторить она. — Кто это может быть?— Кто? Да мне-то какая разница?— Кроме вас некому! Он снова свободен, и теперь он может жениться на вас! Подумайте об этом, мадам!Подумать? Нет, эта мысль была мне ненавистна!— Кэт, опомнись! Ты забыла его предательство, как будто ничего и не было?— О, миледи! — Ее глаза были полны слез. — Что же еще оставалось милорду делать?Она плакала о нем. Мой гнев был безграничен. Я завопила от ярости и выставила ее из комнаты. Пришлось позвать за доктором и аптекарем — облегчить последовавший приступ. Но Кэт знала, что его вызвало, и больше на эту тему не заговаривала. И хотя я была так больна, что меня тошнило несколько дней без передышки, но я снова чувствовала себя хорошо.Ибо я была свободна от него, свободна от коросты этой глупой первой любви, этой жажды прикосновений и поцелуев, этого сладкого томления в крови, и в сердце, и в самых мягких и тайных глубинах женского существа.Не знаю, как это случилось — его жена умерла в горячке, и я едва не последовала за ней, — но кризис миновал и жар испепелил недуг. Я корчилась от боли при мысли, что потеряла его и что потеряла его так. Я горела в огне, как Анна Эскью, и ни она, ни я, не заслужили этой муки. Но, благодарение Господу, в один прекрасный день эта любовь прошла без следа, и ни воспоминания о нем, ни его почерк на конверте, ни даже запах мускуса не волновали меня ни капли.
— Ваша королевская милость!Парри подкараулил меня, когда я шла по парку. Земли Чешанта лежат в укромной долине, широкие прогулочные дорожки вокруг дома укрыты тенью дубов и берез даже в декабре, когда деревья стоят голые. Парри поцеловал мне руку, и я почувствовала, что он дрожит.— Ну, так какие вы привезли новости, сэр? Мы едем ко двору?Он покачал головой, и при этом его пальцы теребили казначейскую цепь.— Мадам, я сделал все, что было в моих силах! Но лорд-протектор…— ..этого не пожелал.Итак, это правда. Как я и боялась, у Эдуарда нет власти. Страной правит лорд-протектор.— А что насчет Хэтфилда?— Вы можете возвратиться туда, когда пожелаете. Совет дал вам на это свое разрешение.Ну что ж, хоть это хорошо. Дома я снова буду сама себе хозяйка. Поблагодарив Парри, я поклонилась и повернулась, чтобы идти. Но тут его прорвало:— Мадам, брат лорда-протектора, милорд Садли…Черт бы его побрал!— ..просил вам кое-что передать. Он приказал мне сказать, что он предлагает свои услуги по обустройству земель, что оставил вам отец. Некоторые из них лежат по соседству с его, и большую их часть можно…— К чему это вы клоните? Парри выдавил из себя:— Милорд предлагает, чтобы его и ваши владения, лежащие по соседству, управлялись как одно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60