– Мы не хотели ничего плохого.
Хайден заметил газету, которую рассыльный пытался спрятать за спину, и выхватил ее. Но прежде чем он успел развернуть лист, рядом оказалась Лотти.
– Нет! – крикнула она, вырвала газету и поспешно смяла ее в комок.
Хайден спокойно разжал пальцы Лотти, вынул из них бумажный шар и стал разворачивать. Лотти впилась глазами в его лицо.
Хайден быстро просмотрел рисунок, статью и буквально налился кровью. Затем снова скомкал газету и мягко сказал, повернувшись к Лотти:
– Прости. Мне хотелось уберечь тебя от этого.
После этого вся его мягкость мгновенно улетучилась, и он закричал громовым голосом, обращаясь к слугам:
– Кто принес в мой дом эту гадость?
Казалось, что слуги даже перестали дышать. Хайден подошел к Кук и молча протянул ей раскрытую ладонь. Кук также молча достала из-под стола еще один желтоватый газетный лист и положила в руку хозяина. Хайден, не глядя, швырнул газету в пылающий камин. Остальные слуги не заставили себя ждать и дружно принялись швырять в огонь припрятанные газеты.
Когда догорел последний лист, Хайден обернулся и жестко сказал:
– Миссис Кэвендиш, вы персонально отвечаете за поведение прислуги. Будьте любезны, объясните, кто принес в мой дом это… эту…
– Н-но, милорд, – заикаясь, ответила экономка, делая шаг вперед. – Я сама ничего об этом не знала, пока мне не сказала Мегги, а мне она сказала то же, что и вам. Как мне теперь найти виновного?
Марта прищуренными глазами обвела лица слуг – одного за другим, а затем процедила сквозь зубы:
– Предоставьте это мне.
И исчезла в темном коридоре, где были расположены комнаты для прислуги.
Вновь повисла мучительная тишина, а затем кто-то из слуг сказал, указывая пальцем на камин:
– Все, что пишут эти газеты, – чушь, это каждый знает. Мы не перестанем после этого уважать ее.
Хайден шагнул вперед – напряженный, подобранный, и была секунда, когда Лотти подумала, что он сейчас свернет этому слуге шею.
– Ее? Кого ты имеешь в виду, не мою ли жену? – Глаза Хайдена горели таким огнем, что даже Лотти стало не по себе. – Свою хозяйку? Маркизу? Леди, которая имеет полное право всех вас выгнать взашей отсюда, и без всякого выходного пособия и рекомендаций?
Слуги опустили головы, втянули плечи и стали такими ничтожными и жалкими, что Лотти твердо решила про себя никого из них не выгонять. Быть может, этот урок пойдет им на пользу.
Тут на кухню вернулась Марта, причем не одна, а с рыдающей молоденькой горничной, которую она тащила за руку. Лицо горничной было почти целиком скрыто под съехавшим на лоб чепцом. Собственно говоря, можно было рассмотреть лишь пару дрожащих губ и покрасневший от слез кончик носа.
– Я нашла того, кто это сделал! – торжественно объявила Марта. – Стоило щипнуть ее пару раз, как эта мерзавка призналась, что именно она притащила целый портфель, набитый этими газетенками. Ну, а теперь проси прощения у хозяйки, дрянная девчонка, а затем отправляйся укладывать свои вещи.
С этими словами Марта вытолкнула провинившуюся горничную вперед и сорвала у нее с головы чепец.
На свет показались жидкие бурые пряди волос, а с ними – некрасивое, распухшее от слез лицо.
– Гарриет! – ахнула Лотти, вглядевшись в горничную.
– Лотти!
И Гарриет бросилась в объятия подруги, едва не сбив ее при этом с ног.
12
– Миледи, что вы делаете? – испуганно спросила Марта. – Неужели вы в самом деле знаете эту паршивку?
– Еще как знаю, – ответила Лотти, крепко прижимая к себе плачущую девушку. – Эта паршивка – моя лучшая подруга, мисс Гарриет Димвинкл, а ее отец – судья в Кенте.
– Судья? – Марта попятилась назад, и Кук поспешила подставить ей табуретку.
Старая няня тяжело опустилась на нее, заранее готовая к тому, что теперь ее отдаднаползали друг на друга. Глаза Марты остекленели, словно уже видели перед собой мрачную тюрьму, затерянную в глухих болотах.
Миссис Кэвендиш недоверчиво хмыкнула и заметила не без злорадства:
– Тебе нужно было послушать меня. Говорила же что нельзя брать в дом эту глупую… – она перехватила предупреждающий взгляд Лотти и немедленно исправилась, – …эту милую девушку.
Немедленно появились еще два стула, на один из которых Лотти усадила свою подругу, а на второй уселась сама.
– А я думала, что ты уехала домой, в Кент, – сказала она, беря в ладони руки Гарриет. – Каким образом ты оказалась здесь, в Корнуолле?
– Да, да, мне тоже очень интересно было бы услышать ответ на этот вопрос, – сказал Хайден, вытаскивая из кармана носовой платок и протягивая его Гарриет. Затем он прислонился спиной к камину, сложил на груди руки и приготовился слушать.
– Я сбежала, – всхлипнула Гарриет. – Сказала герцогу и герцогине, что возвращаюсь домой, но на самом деле и не собиралась делать этого. Я знаю, как расстроились бы мои родители, возвратись я домой. Они-то надеялись, что мне удастся найти себе мужа и наконец-то можно будет сбыть меня с рук.
– Но как же ты добралась сюда одна, без сопровождающих? – спросила Лотти.
– Твоя сестра посадила меня в карету, отправлявшуюся в Кент, но я вышла через вторую дверь, и купила билет до Корнуолла. Никто и не заметил моего исчезновения, – и Гарриет громко высморкалась в платок Хайдена.
– Бедняжка, – сказала Лотти и поправила волосы на голове Гарриет. – А где твои очки?
– В карете я сняла их, чтобы протереть, положила на сиденье, и тут же на них сел какой-то толстый джентльмен. Он их раздавил, но даже не извинился и назвал меня растяпой.
На глазах Гарриет снова засверкали слезы. Лотти сжала руку подруги и поспешно спросила стараясь опередить новый поток рыданий:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81