Шарлотта, не выпуская его руки из своей, страстно молилась за Патрика, за их ребенка, за себя. Когда наконец иссяк поток слов, обращенных к Всевышнему, она улеглась подле человека, с которым соединилась не только телом, но и душой, и крепко заснула.
Ее разбудил громкий стук в дверь каюты. Она резко села на постели, все еще не придя в себя, пока не сообразила, где находится. Прежде всего она взглянула на Патрика и убедилась, что он еще дышит.
— Минуточку! — крикнула она ожидавшему за дверью. Поднимаясь с кровати, Шарлотта попыталась пригладить волосы и хоть немного привести в порядок безнадежно измятое платье. — Простите, кто там?
— Это мисс Якоба Макфейлон, — раздался в ответ такай бас, от которого бы, наверное, в церкви задребезжали стекла. Я пришла сюда за своим дорогим капитаном, и ничто не остановит меня, мисс, ни вы, ни этот пустоголовый мистер Кохран, и никто другой на этой посудине.
Шарлотта открыла дверь и увидела стоявшую возле трапа внушительных размеров особу преклонных лет, выглядевшую в полном соответствии со своим голосом. Картину дополняли хрустящее от крахмала платье экономки, седые букли и слепой глаз. Пронзительный карий зрачок второго с недоверием уставился на Шарлотту, словно пытаясь пробуравить се насквозь.
— Мистер Треваррен приказал, чтобы его не перевозили на берег, пока не минует опасность заразить других. — Шарлотта, обычно весьма бойкая на язык, почему-то с трудом подбирала слова. Ей пришлось отступить в глубь каюты, чтобы не быть сметенной шуршащими юбками мисс Макфейлон. ворвавшейся в тесное помещение.
— Меня мало волнуют его чертовы приказы, — возразила шотландка. Она нависла над кроватью, приоткрыла Патрику одно веко и со знанием дела заглянула в зрачок.
— Боже милостивый, Якоба, — вдруг произнес тот с гораздо большей энергией, чем Шарлотта могла заметить за ним во все время болезни, — зачем же так с ходу пугать людей до полусмерти?
— Я только объяснила мистеру Кохрану, что тебе сразу полегчает, стоит мне просто положить руку тебе на лоб, — важно кивая, сказала матрона. Она снова соизволила обратить свой взор на Шарлотту. — А это что за милая крошка, скажи мне на милость?
Шарлотта съежилась от этих слов и тона, которым принято было разговаривать скорее с вонючей уличной потаскушкой, чем с наследницей Брайхама Куада.
— Она моя жена, в некотором роде. — Глаза Патрика не сразу поднялись на Шарлотту. — Это долгая история, и я боюсь, что мне сейчас не хватит сил пересказать ее целиком. Я хотел бы, чтобы ты как можно лучше заботилась о миссис Треваррен, Якоба.
— Миссис Треваррен, вот как? — Ее глаз беспощадно изучал Шарлотту. — Раньше подобные особы не удостаивались такой чести. Ты что, завел новый порядок?
— «Подобные особы»? — перебила Шарлотта. Но Патрик уже успел закрыть глаза и впасть в спасительное забытье.
— Что это за «подобные особы»? — не отступала Шарлотта, обращаясь теперь к Якобе.
— У нас нет времени на пустяки, — отвертелась от ответа шотландка. — Прежде всего надо перенести капитана в его особняк, в его собственную кровать, где за ним будет надлежащий уход.
Не прошло и часа, как Патрика на носилках спустили в шлюпку и перевезли на берег. Шарлотта сопровождала его, держа в охапке свои рисовальные принадлежности и упорно стараясь оказаться непосредственно возле носилок. Ее так поглотило это занятие, что она мало обращала внимание па окружающее, хотя море, остров и небо устроили настоящую красочную феерию из всех оттенков синего, зеленого, золотого, малинового — словом, всех цветов, какие только могла извлечь из радуги пышная тропическая природа.
И без того пестрый пейзаж оживляли стаи попугаев и пичужек помельче, яркостью оперения соперничавшие с самыми яркими красками в коробках у Шарлотты. Цветы разнообразных форм и видов наполняли воздух сладким ароматом.
Гребцами в шлющее были темнокожие аборигены, которые ловко причалили и тут же встали по обе стороны носилок, словно хорошо вымуштрованная похоронная команда. Капитан мало что соображал, однако в какое-то мгновение просветления он прохрипел:
— Якоба!
Шотландка, сидевшая на кормовой банке, тут же вскочила, но по ее виду никак нельзя было сказать, что сделала она это в ответ на грозный оклик.
— Я здесь, капитан, — с неподражаемым достоинством отвечала она.
— Я отдал приказ… — Патрик безуспешно пытался приподняться на носилках. — Я должен оставаться на борту судна, пока не минует опасность занести заразу на берег.
— Вы-то приказали, — невозмутимо ответила она. — Да только этот ваш приказ будет отнюдь не первым, которого я не послушаюсь. — Ее единственный глаз обратился на стоявших неподвижно гребцов, — Доставьте капитана в его покои в большом доме, да побыстрее. На плите кипит кастрюля с моим знаменитым супом, и чем быстрее похлебка попадет в брюхо к этому бедняге, тем лучше.
Шарлотта чувствовала одновременно и облегчение, и унижение. Появилась новая надежда, что Патрика удастся спасти, да к тому же она наконец-то стоит на твердой земле. Однако Якоба явно не походила на особу, которая позволит держать себя на втором плане. Шарлотта терялась в догадках, обретет ли она в ней друга или врага.
Она заковыляла, утопая в глубоком мягком песке, вслед за носилками, стараясь не отставать от Патрика и не спуская с него глаз. Он выглядел совершенно изможденным — кожа да кости, — но все же ухитрился наградить ее мимолетной улыбкой, прежде чем снова впасть в забытье,
То, что Якоба назвала большим домом, стояло на вершине холма, обращенное главным входом на море. Здание украшал обширный портик с колоннадой в греческом стиле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104