Может, и настало время дону Антонио встретиться со своей внучкой. К тому же такая упрямица, как Грасиела, все равно рано или поздно отправится туда, невзирая ни на какие запреты. Лучше, если рядом с ней будет защитник. Дженни неохотно тронула своего коня вслед пони Грасиелы.
— Ладно, только это против моего желания. И если дон Антонио велит выгнать нас пинком под зад, не говори, что я тебя не предостерегала.
День был теплый, и легкий ветерок приносил с собой запах далекого моря и аромат цветов, растущих совсем близко. В такие ясные весенние дни сердце словно поет, сливаясь с природой.
— Дженни, ты меня все еще любишь?
— Что? — Дженни резко повернула голову и уставилась на Грасиелу. — Разумеется, люблю. К чему задавать такие глупые вопросы?
— Ты себя ведешь очень странно, с тех пор как мы приехали сюда. Сначала я подумала, что ты тоскуешь о дяде Тае. Но потом я подумала…
Что ж, это самое подходящее время, лучше не будет. Все, что ей следует сделать, — это объявить о своем скором отъезде.
— Послушай-ка, детка, — заговорила Дженни, глядя прямо перед собой и чувствуя невероятную тяжесть на сердце. — У тебя теперь есть семья. Тебе не нужна…
Но ей не удалось закончить речь, которую она составляла и бесконечно повторяла каждую ночь. Двое мужчин выехали из кустов при дороге и велели им с Грасиелой остановиться.
— Вы находитесь в частном владении, — произнес один из мужчин по-английски с сильным акцентом. — Это земля Барранкаса. Поворачивайте назад.
— Мы приехали навестить дона Антонио Барранкаса, — холодным тоном заявила Дженни; она кивнула второму мужчине и перешла на испанский: — Пожалуйста, сообщите дону Антонио, что его внучка желает выразить ему свое почтение.
Мужчины уставились на Грасиелу, потом, спохватившись, повернули коней и поскакали галопом по дороге.
Дженни отмахивалась от пыли, которая садилась ей на шляпу и на плечи.
— Ну, через несколько минут мы узнаем, желанные ли мы гости.
— Мама говорила, что дедушка Антонио очень строгий, — возбужденно сообщила Грасиела. — Мне кажется, он не любит маленьких девочек.
— Значит, ты очень храбро поступила, отправившись сюда.
Если ранчо Сандерсов само говорило о его процветании, то имение Барранкаса просто кричало о богатстве. У Дженни дух захватило, когда она сквозь строи кедров разглядела крытую черепицей асиенду. сли бы она не знала, что это частное владение, то решила бы, что перед ней правительственное здание. Флигеля и надворные постройки были по крайней мере в два раза выше, чем на ранчо Сандерсов, и Дженни даже представить не могла, что в одном месте может находиться столько загонов.
Бессознательным движением расправив юбку, она смотрела на асиенду, испытывая сожаление, что не оделась получше и не надела более нарядную шляпу.
— Думаю, детка, что твоя мысль была не слишком удачной, — заметила она.
— Прекрати называть меня деткой, — прошипела Грасиела.
— Хорошо хоть, что они не вышвырнули нас отсюда сразу.
Мужчина, женщина и мальчик ждали их у ворот. Мужчина молча помог им спешиться, а мальчик увел в поводу кобылу и пони.
Женщина, увидев Грасиелу, ахнула и прикрыла рот рукой. Бросив беспокойный взгляд на Дженни, она снова повернулась к Грасиеле.
— Сюда, пожалуйста, — пригласила она и ввела обеих в дом.
Все здесь было массивно. Огромные балки поддерживали потолок. Широкая лестница вела на затененный второй этаж. На полу расстелены ковры, красивые, как гобелены, мебель тяжелая и блестящая.
Грасиела старалась держаться поближе к Дженни и крепко сжимала ее руку, пока они шли за женщиной через огромный холл, потом по выложенному плиткой коридору и в конце концов оказались в прохладной и красивой комнате со стенами, выкрашенными в кремовый цвет, и мебелью со светлой обивкой.
— Кофе, сеньорита? — промурлыкала по-испански женщина, не сводя с Грасиелы глаз. — Или что-нибудь прохладительное?
— Благодарю вас, не надо, — тоже по-испански ответила Дженни, неотрывно глядя на два портрета над камином.
На одном из них изображена была Маргарита, юная, полная здоровья, ошеломляюще прекрасная. Другая женщина, очевидно, мать Маргариты, выглядела старше, но тоже была необычайно красива. Обе женщины темноглазые, иначе Дженни могла бы себе представить Грасиелу в возрасте шестнадцати, а затем и сорока лет.
— Привет, дедушка. Я Грасиела.
Повернувшись, Дженни очутилась перед высоким красивым мужчиной, более моложавым, нежели она ожидала увидеть. На висках у дона Антонио пробивалась седина, постоянное пребывание на воздухе выдубило лицо, но Дженни сомневалась, что он намного старше Эллен Сандерс, которой, как она знала, было сорок лет.
Он смотрел на нее поверх головы Грасиелы без всякого признака дружелюбия в холодных черных глазах.
— Зачем вы сюда приехали?
Дженни откашлялась и выпрямила спину.
— Сеньор Барранкас, я Дженни Джонс. Я привезла вашу внучку из Мексики в Калифорнию. У меня есть новости о вашей дочери, если вам угодно их выслушать.
Он опустил хмурый взгляд на Грасиелу и заложил руки за спину.
— У меня нет дочери, — прозвучали жесткие слова.
— Нет, есть, дедушка. Разве ты не помнишь? — прошептала Грасиела. — Вот смотри. Это мама на портрете. Но мама умерла, и дядя Тай тоже. — Она придвинулась поближе к Дженни. — Кузены Хорхе и Тито хотели убить меня. Кузены Чуло и Луис тоже этого хотели. Чуло ударил Дженни ножом, но я зашила рану.
Дон Антонио вздернул голову, и глаза у него вспыхнули гневом.
— Что это за бредни? — Дженни была уверена, что видела выражение боли у него на лице при упоминании о смерти Маргариты, но сейчас дон Антонио был только разгневан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100