Но даже мягкий свет свечи не мог скрыть сурового выражения его лица.
Сент-Обен ничуть не удивился, увидев ее.
— Добрый вечер, Диана. Я ждал тебя, — заявил он. — Позволь мне поздравить тебя: ты устроила вечером отличное представление. Уверен, что все рассказы о твоем происхождении не придуманы: ты слишком умна, чтобы плести откровенную ложь. — Его рубашка была расстегнута на груди, и в вороте виднелась густая поросль курчавых волос. — Ну вот еще одна часть мозаики встала на место. Теперь мне понятно, откуда твоя правильная речь и знания. Светские дамы приняли тебя в свой круг, хотя ты вовсе не такая, как они.
Возле кресла на столике стоял наполовину опустошенный графин с бренди, и, плеснув себе в бокал, Джерваз залпом осушил его.
— Знаешь, я не напивался с тех пор, как впервые встретился с тобой.
Только сейчас Диана заметила нехороший блеск в его глазах. Женщина испугалась. За время их знакомства они не раз ссорились, но лишь однажды она видела у него такое выражение — в ту ужасную ночь на острове Малл. Пьяный, он был тогда неуправляем. Теперь он был в таком же состоянии. Могло случиться нечто страшное. Однако Диана знала, что должна говорить: она не могла больше терпеть этой пытки.
Выбрав кресло, стоявшее подальше от виконта, Диана села в него, поставив свечу на небольшой столик. Халат красивыми складками спадал с ее плеч.
— Добрый вечер, Джерваз. Спасибо тебе за то, что ты не выставил меня на посмешище перед своими гостями.
Виконт иронично приподнял темные брови:
— Как я мог это сделать, не выставив дураком себя? Я в жизни такой хитроумной шлюхи не встречал, Диана. Ты так изощренно мне мстишь.
Диана все время повторяла про себя, что должна оставаться такой же спокойной, как и он.
— Я уже говорила тебе, что не собираюсь мстить.
— А я уже говорил, что тебе не верю. — Он посмотрел на свечу сквозь бокал, а потом промолвил, не поднимая глаз:
— Чего ты хочешь, Диана? Почему бы не сказать мне, чтобы покончить с этим нелепым фарсом?
— Чего хочу? — переспросила женщина. — Одного — быть твоей женой.
— А ты и так моя жена, разве не помнишь? В этом-то и заключается проблема.
По голосу Джерваза было слышно, что он едва сдерживает рвущуюся из него ярость, но ему все же удалось взять себя в руки.
— Я хочу, чтобы мы законно разошлись. Не могу сказать, что у меня бездна денег, но ты сможешь вести весьма вольный образ жизни, ни в чем себе не отказывая. Я тебя ограничу лишь в одном: ты не сможешь играть. Надеюсь, ты не опозоришь моего имени, ведь единственный способ приструнить тебя — это убийство. Но, думаю, до этого не дойдет, поэтому я полагаюсь на твое несуществующее чувство долга.
Стараясь не обращать внимания на оскорбления, Диана глубоко вздохнула, прежде чем говорить:
— Мне не нужны твои деньги, и я не хочу жить отдельно от тебя. — Пытаясь вложить в слова всю свою душу, Диана договорила, глядя прямо виконту в глаза:
— Я бы предпочла быть твоей любовницей и чувствовать твою любовь, чем оставаться законной женой, которая навсегда разлучена с тобой.
Сент-Обен вздрогнул.
— Да уж, признаться, дела обстояли куда лучше, пока мы были любовниками. Все было прекрасно — до тех пор, пока ты не объявила, что мы женаты. К сожалению, мы не можем вернуться в то безмятежное состояние, — продолжал виконт. — Если у тебя достаточно ума, то ты примешь мое предложение о раздельном жилье — это самое лучшее, что ты сможешь сделать. Но если ты будешь противиться, я буду настаивать уже не на раздельном жилье, а на разводе. Не сомневаюсь, что смогу без труда доказать твою супружескую неверность, но, думаю, до этого дела лучше не доводить: от этого ни тебе, ни мне, ни Джеффри лучше не будет. Особенно Джеффри.
— Ты не сможешь найти никаких свидетельств, Джерваз. У меня не было другого мужчины — один ты. — Руки Дианы, лежавшие у нее на коленях, были крепко сжаты, ногти от напряжения побелели.
— Что ты говоришь! Да я сегодня утром видел, как ты обнималась с Франсисом у озера. С моим собственным кузеном, в моем доме! И ты хочешь, чтобы я поверил в твою ложь? — Сент-Обен устало откинул назад голову, словно не мог больше удерживать ее.
— Это было дружеское объятие. Почему же ты не поговорил с Франсисом, дорогой муженек? — Ее решимость быть спокойной и сдержанной постепенно улетучивалась.
— Не хочу слышать его признания в том, что вы — любовники. Как бы я ни любил Франсиса, сомневаюсь, что смогу простить его, а я не могу больше терять друзей — у меня их и так немного.
Диана возмущенно всплеснула руками.
— Но почему ты так уверен, что он подтвердит твои подозрения?
Он взглянул прямо ей в глаза:
— Если он не сделает этого, я сочту, что ты сумела уговорить его солгать мне, а это еще хуже.
— Итак, ты уже осудил меня, — устало промолвила Диана. — В твоих глазах я уже проклята.
— Несомненно, — согласился виконт, подливая себе еще бренди. — Увидев тебя впервые, я подумал, что ты похожа на невинного ангела, но теперь-то я понимаю, что ты — настоящее исчадие ада. — Залпом выпив огненной жидкости, Джерваз закашлялся. — Уже в возрасте тринадцати лет я знал, что несу на себе проклятие, но с годами мне стало казаться, что жизнь моя может наладиться. Я начал надеяться, что даже худшие из грешников могут спастись. Но ты была послана из преисподней, чтобы вновь ввергнуть меня в пучину ада. И я… — Его рот скривился. — Как это ни глупо, я… я так хочу тебя, как не хотел ни одной женщины. Несмотря ни на что!
Диана оторопела.
— Спаси тебя Бог, — прошептала женщина, чувствуя, что по ее спине ползет холодок, — ты говоришь в точности как мой отец.
— Это неудивительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132