Она думала, что он ее стыдится и устал от нее.Совершенное безрассудство. К сожалению, неистовые безумцы глухи к доводам разума. Она не верила ни единому его слову.Вариан засунул грязную одежду в шкаф и огляделся. Мебель они спасли от выбрасывания из полу сгоревшего дома в Айлесбури. Пригодна была только мебель для спален. По крайней мере братьям ничего не оставалось, как верить в это.Сейчас он заметил исходящий от мебели легкий запах гари, несмотря на все усердие, с каким он ее отскребал и мазал олифой. Простыни тоже были из вторых, или третьих, или четвертых рук, потрепанные и серые, хотя Анни их безжалостно оттирала на доске. Шторы — еще хуже. Древние, побитые молью, да еще котята над ними потрудились.Вариан застонал и сел на кровать. Черт возьми, о чем он думал? Как мог даже помыслить о том, чтобы соблазнять свою баронессу в такой дыре?— Вариан! — послышался из-за двери голос Эсме.Вариан испытал страстное желание залезть под кровать. Но он только ухватился за край матраса и взмолился, чтобы она посмотрела куда-нибудь в сторону, и тогда он сумеет улизнуть, прежде чем она увидит обшарпанную комнату.Дверь с протестующим скрипом распахнулась.Он закрыл глаза.— Я думала, ты от меня прячешься, — предположила она. — Тебе и надо было скрываться, но я пообещала твоим братьям не убивать тебя. Они сказали, что у них нет денег на похороны.Он открыл глаза. Она стояла в дверях, скрестив руки.— К тому же Гидеон не желает быть бароном. Он говорит, пусть его лучше повесят. — Она посмотрела на него, оставила враждебную позу, вошла и внимательно огляделась. — Какая большая комната! Сюда бы поместился весь мой дом в Дурресе. Но у тебя дом такой же, как у бабушки, так что я не изумляюсь.Вариан встал.— Комната ужасная, хотя когда-то она была элегантной, в старомодном стиле. Я бы хотел, чтобы ты ее такой видела… весь дом.Она пожала плечами:— Здесь совсем неплохо. С помощью нескольких женщин я могла бы ее отчистить за неделю, может, чуть больше. Тебе нужно завести мышеловку, так говорит бабушка, и я с ней согласна. Хотя не понимаю, что тут находят бедные мыши. — Она с укоризной посмотрела на него. — Деймон говорит, что ты надрываешься на работе. Как будто я сама не вижу!— Я десять лет ничего не делал. У меня есть для чего стараться.— Он считает, что ты стараешься для меня. И еще он думает, что я дура.— Ты дура, если ему не веришь. По какой бы другой причине я стал это делать, Эсме?В ответ она снова пожала плечами.— Бабушка пожелала ночевать в гостинице.— В «Веселом медведе»?— Да. Она привезла не столько еды, чтобы на всех хватило. Меня послали пригласить тебя на ужин. Братьев она тоже пригласила.Вариан проглотил гордость, комом застрявшую в горле. — Ты будешь ночевать там? Молчание. Он ждал.Эсме, не ответив, повернулась к двери.— Эсме, прошу тебя.— Прошу что? — Ее голос был напряженным, как и фигура.— Я соскучился, дорогая.Она повернулась к нему; глаза смотрели настороженно.— Я… я бы хотел, чтобы ты осталась.Ее взгляд стрельнул в кровать, потом вернулся к нему.— Ты сказал, что я должна уехать в Лондон.— Но это не значит, что я тебя не хочу! Черт побери, Эсме… — Вариан быстро взял себя в руки. — Извини. Я обещал себе… но это бесполезно. Я пытался объяснить, но я сам не понимаю. Почему это так трудно, любимая? Я знаю, что ты хочешь мне помочь… но если мои пэры услышат, как жена помыкает мной, словно рабом, я не посмею смотреть им в глаза. И сам не смогу жить.Она ничего не сказала, только молча смотрела на него. Вариан беспомощно оглянулся, ища подходящие слова.— Я буду опозорен, — наконец сказал он. — Сильнее, чем сейчас. Гораздо сильнее. Я знаю, тебе это кажется безумием, но таков мой мир. Спроси любого.Эсме размышляла обескураживающе долго.— Спроси любого, — повторил Вариан, — когда приедешь в Лондон. Если хоть один человек в бомонде скажет иначе, можешь велеть бабушке отправить себя ко мне.Она плотно обхватила себя руками.— Обещаешь?— Да. Обещаю.Некоторое время она хмуро смотрела в пол. Потом сказала:— Мне не нравится эта страна. Тут люди ничего не смыслят в жизни.— Похоже на то. Она сдвинула брови.— Знаешь, у меня есть учитель танцев. И горничная. Она считает, что я не умею одеваться; приходится притворяться, что это так, чтобы ее не обидеть. Быть леди иногда так утомительно, так меня раздражает! Я сказала твоим братьям, что сожалею о своей грубости. У меня отвратительный характер, и тут уж ничем не поможешь. — Она вспыхнула и с бьющимся сердцем ждала ответа.— Я люблю твой характер, — сказал он. — Они тоже. Такого возбуждения мы не испытывали уже давно.— Я не хотела никого волновать. Леди так себя не ведут.— Ты мне нравишься такая, какая есть.— Тсс…— Нравишься, — твердо повторил он. — Очень. Я смертельно скучал без тебя. Без тебя я несчастлив, Эсме.— Я… я рада. Так и должно быть. Вариан прошел мимо нее и запер дверь.— Вариан, нас ждут. — Голос был тихий, дрожащий.— Я не ужинаю до восьми часов. — Его взгляд упал на потрепанное покрывало. Он сказал себе, что это нехорошо, что он эгоист и подлец. Но желание было отчаянное.Он схватил Эсме за талию и усадил на кровать, потом встал на колени.— Я уже два месяца не исполнял супружеский долг.В ее прекрасных глазах было сомнение… и боль.Вариан опустил глаза. Он сказал себе, что это нужно исправить. Он знал как. Это было единственное, что он умел делать хорошо.Он снял маленькую туфельку и погладил ножку.— Шелк, — нежно произнес он. — Только наложницы надевают на ноги шелк. — Он поднял глаза. — Поэтому я тебя хочу.— Потому что ты развратник.— Да. — Вариан снял другую туфельку, медленно провел по ноге вверх и расстегнул кружевную подвязку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116