Это не вызвало интереса. Подобные встречи были обычными. Дальше была очередь клана Лошади. Снимающий Голову встал.
— Я — Снимающий Голову, вождь клана Лошади, — представился он. — Мы перезимовали хорошо, но весной дичи было немного.
Позади раздались недовольные голоса. «Похоже, — подумал вождь, — наш план был не такой уж тайной, как мы думали»
— Некоторые из наших людей имели стычки с Крушителями Черепов. Мы потеряли одного молодого воина.
Он сел на свое место.
«Будь я проклят, — думал Снимающий Голову, прислушиваясь к поднимающемуся за его спиной ропоту, — если доставлю юнцам удовольствие рассказами об убийствах».
Шум позади него продолжался, и головы снова стали поворачиваться в их сторону. Снимающий Голову тоже обернулся. Барсук как раз вскочил на ноги.
— О вождь! — он почти кричал. — Это не все! Мы победили врага! Мы...
— Тихо! — Мало кому из присутствующих доводилось слышать прежде, чтобы Много Шкур повышал голос на Совете. — Сядь! Когда ты станешь вождем, получишь право говорить на Совете. А до этого времени ты будешь молчать!
Грозный вид и суровый взгляд верховного вождя не располагали к спорам. Он овладел ситуацией благодаря силе духа. Барсук запнулся, сконфузился и покорно сел на место.
Снимающий Голову даже немного посочувствовал юнцу, но не мог не восхищаться тем, как верховный вождь вышел из положения. Уважение к старому вождю укрепилось.
Лицо Много Шкур уже приняло свое обычное выражение, строгое, но спокойное и доброжелательное. Он выжидательно повернулся к Восточному клану. Их вождь быстро вскочил на ноги:
— Я — Маленькие Уши — вождь Восточного клана.
Маленькие Уши продолжал говорить, но окончание Совета прошло уже спокойно. Кровавые сидели тихо, подавленные силой верховного вождя. Совет завершился, и люди начали расходиться по своим жилищам.
Глава 10
Кровавые были рассержены отношением Большого Совета. Люди продолжали не обращать на них внимания, и молодые бунтари в ответ вели себя еще активнее, настырнее и несноснее.
Барсук заявился под навес Танца Солнца в первый же день, раскрашенный, как всегда, и в сопровождении своих приятелей. На мгновение показалось, что хранитель Танца запретит им участвовать в нем. Но участие в Танце Солнца было делом очень личным. Каждый танцевал так, как подсказывала его душа. Были даже такие, кто танцевал задом наперед или украшал себя разными странными амулетами, видимо выполняя некие тайные обеты.
В конце концов хранитель решил, что нет ничего странного в разрисованных лицах Кровавых. Им разрешили войти и принять участие в Танце.
С каждым днем Барсук становился все более раздражительным. Но ответом на его вызывающую воинственность стала лишь добродушная терпимость Народа. Так было заведено. Если человек не наносит вреда обществу, пусть делает что хочет.
Так что все время, пока длился Танец Солнца, Кровавые были недовольны и расстроены, поскольку не могли добиться от людей хоть какой-нибудь реакции. Они демонстративно расхаживали по лагерю, вели себя шумно и нагло, стараясь спровоцировать конфликт, но их полностью игнорировали.
Наверное, именно поэтому наутро после завершающей ночи Танца Барсук прямо нарывался на неприятности. К типи Белого Бизона он явился уже раздраженным.
— Дядя! — позвал он. В его голосе не было и намека на почтительность. — Мы хотим получить предсказания насчет охоты.
Старый шаман устал. Дни Танца Солнца были непростым испытанием даже для более молодых. Сонный, он выкарабкался из одеял, но до этого Барсуку пришлось позвать его еще раз и похлопать по кожаной стенке жилища. Шаман откинул шкуру, закрывавшую вход, и Барсук, пригнувшись, вошел.
— Мы хотим отправиться на охоту, — заявил он. — Сделай прорицание!
Эта фраза куда больше походила на приказ, чем на просьбу.
— Сын мой, клан отправляется в путь. Сегодня не время начинать охоту.
Жестокий, безжалостный взгляд Барсука обжег шамана. Впервые за много лет Белому Бизону стало страшно. И испугал его, печально подумал он, воин его собственного племени.
Белый Бизон неохотно отвернулся и принялся готовиться к танцу. Ворона приготовила барабан, а шаман натянул бизонью шкуру. Для этого обряда пользовались не священной белой, а обычной. Барабан начал глухо отбивать ритм, и шаман закружился в танце, притопывая и шаркая. Он ударял ногой о землю, будто огромный бык — копытом, и поводил головой и плечами, подражая бизону.
Танец Белого Бизона был в самом разгаре, когда посетитель грубо прервал его.
— Хватит, старик! — велел Барсук. — Бросай камни!
Ворона, потрясенная наглостью юнца, прекратила бить в барабан и застыла с раскрытым ртом. Никогда никто не осмеливался прерывать ритуальный танец.
Шаман медленно выпрямился и сурово взглянул на Барсука:
— Ничего хорошего из этого не выйдет.
— Бросай камни! — Это был уже приказ, и старик подчинился, сам не понимая почему.
Шаман повернулся, достал сложенную шкуру и расстелил перед собой. Гладкая поверхность была разрисована геометрическими узорами, тускло светившимися в полумраке типи. Белый Бизон взял мешочек, богато расшитый перьями. Шаман вытряхнул его содержимое в свою морщинистую ладонь. Драматическим жестом он кинул пригоршню маленьких предметов на поверхность расстеленной кожи. Они рассыпались и запрыгали по ней, а когда остановились, Белый Бизон присел на корточки, чтобы прочесть предсказание. Раскрашенные сливовые косточки, маленькие кусочки кости и дерева, ярко разрисованная галька образовали на поверхности кожи узор. Белый Бизон разглядывал его, бормоча себе под нос и время от времени касаясь камешков искривленным пальцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53