Фауст повернулся к трону, на котором сидела Маргарита – прямая, бледная, неподвижная.
– Ананке, ты же видишь, что я прав!
– Да, Фауст, ты, несомненно, прав, – ответила она.
– В таком случае ты должна решить спор в мою пользу.
– Нет, Фауст, я не могу этого сделать.
– Но почему? Почему?
– Потому что быть правым – еще не означает выиграть спор. У Необходимости свои законы, и правда – лишь один из них. Ты не обладаешь всеми достоинствами избранника Судьбы.
– Какими же это достоинствами я не обладаю? – удивился Фауст.
– Во-первых, добротой и сердечностью. Ты бессердечное существо, Фауст. Во-вторых, способностью любить. Ты никогда никого не любил. В-третьих, способностью сострадать и сопереживать. Ты абсолютно глух к людским горестям, ты поглощен только своими собственными проблемами. План, предложенный Одиссеем, – это возврат к прошлому, проникнутый ностальгической тоской по Золотому Веку; ты же призываешь к анафеме. Ты проиграл, Фауст, несмотря на все твои героические усилия. Тебе не править миром.
Из зала донеслись возгласы:
– Но кто же в конечном счете победил – Свет или Тьма?
Ананке окинула взглядом аудиторию, и публика вновь примолкла.
– Всему свое время. Подведем итоги. Начнем с самого начала. Предложение Одиссея призвать древних богов и обратиться к старой религии – лишь сентиментальная попытка ухода от реальности, которая не решит всех проблем. Как нельзя войти в одну и ту же реку дважды, так нельзя воскресить прошлое. Древние боги ушли, и они не вернутся назад. Что касается Фауста, претендующего на роль вашего нового лидера, то нужно сказать, что он очень бесчувственный, безразличный ко всему человек. Его не волнуют людские судьбы, и вряд ли он станет по-настоящему заботиться о человечестве. Я вижу, еще несколько ораторов просят слова, но я оставляю их просьбы без внимания.
Теперь перейдем к Тысячелетней войне. Я должна судить то, что было и то, что будет. Как известно, Мак, представлявший человечество в данном споре, должен был сделать свой выбор в пяти предложенных ему ситуациях. Каждый из его поступков может быть подробно разобран и оценен по многим критериям. Можно взвешивать на весах правосудия причины и следствия, влияние города и деревни, а также много других категорий, образующих диалектический хаос вокруг каждого конкретного дела или предмета. Предоставим Добру и Злу разбираться в этом хаосе на протяжении следующей эпохи. Вот мое окончательное решение:
Первый эпизод, Константинополь. Маку не удалось спасти чудотворную икону – она погибла в огне. Город был разграблен теми, кто явился под его стены в качестве защитников справедливости. Очко в пользу Зла.
Далее. Кублай-хан теряет свой волшебный скипетр. Эта потеря лишает монгольские полчища удачи на поле боя. Западным народам уже не угрожала столь сильная опасность. Очко в пользу Добра.
Третий эпизод, Флоренция. Чудесная картина была спасена от огня. Лоренцо Медичи и Савонарола, оба жестокие и упрямые люди, принесшие в мир больше зла, чем добра, умерли безвременной смертью и тем самым избавили мир от многих несчастий. Очко в пользу Добра.
Четвертый эпизод. Зеркало доктора Д было отнюдь не самым важным предметом. А вот жизнь Марло обладала величайшей ценностью. Если бы поэт остался жив, он смог бы написать много пьес и стихов в назидание потомкам, и нравственная сторона вопроса только выиграла бы от этого. Очко в пользу Зла.
Пятый эпизод. Людовик XVI и Мария-Антуанетта не играли важной роли в истории. Их спасение не могло остановить демократические преобразования, начавшиеся во всей Европе в девятнадцатом столетии. Но королю и королеве причинили много зла… Здесь и Добро, и Зло получают по одному очку.
И, наконец, последнее. Обе стороны, участвующие в споре, прибегали к запрещенным приемам и неоднократно вмешивались в ход событий. Это сводит на нет все результаты исторического эксперимента. Спор объявляется недействительным!
Глава 5
Разочарованный Мефистофель почти не следил за тем, что происходило вокруг него. Вскоре, однако, он узнал свежие новости от одной юной девы-ангела. Дева спускалась с заоблачных райских высот в Лимб, где Ананке вершила свой суд, – ей хотелось присутствовать при объявлении победителя Тысячелетней Войны. Решив лететь на собственных крыльях, чтобы немного поупражняться, а заодно полюбоваться прекрасным видом, открывавшимся с высоты ангельского полета, она расправила два белоснежных крыла и начала плавно спускаться вниз, оставив позади себя один из райских уголков с просторными особняками, утопающими в зелени вечно цветущих садов. Пролетая над этими дивными местами, она заметила на крутой каменистой тропинке какого-то смертного, из последних сил карабкающегося на высокую гору, на вершине которой стоял величественный небесный дворец. Это был Мак. Он медленно, но верно продвигался к своей цели, не обращая внимания на сбитые в кровь ноги и на пот, градом катившийся у него со лба. Больше дева-ангел ничего интересного на своем пути не заметила.
– Но куда он мог направляться? – спросил Мефистофель.
– Мне кажется, он вознамерился повидать Самого, – ответила дева.
– Самого!.. – воскликнул Михаил, находившийся рядом. – Нет, нет! Не может быть!
– Мне так показалось. Хотя, возможно, он просто решил полюбоваться божественным пейзажем, открывающимся с горной вершины.
– Как ему только в голову могла прийти такая мысль – искать Бога! Как он осмелился?! Без пропуска? Без рекомендации? Без сонма сопровождающих его высокопоставленных духов, чьи набожность и благонадежность неоднократно подвергались тщательной проверке?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125