Несомненно, король удовлетворил бы Вашу просьбу...»
Кроме того, д'Артаньян стал крестным отцом множества детей мушкетеров и солдат. Так, 8 сентября 1662 года он воспринял из купели в Сен-Роше новорожденную дочь капитана пъемонтского полка Луи де Лорана. В церковные списки он занесен как «лейтенант королевских мушкетеров, проживающий на улице Лягушачьего болота в приходе Сен-Сюльпис». В октябре 1664 года славный двадцатилетний солдат Жюлъ Арнольфини, сын «стремянного Его Величества и Месье», пожелал стать добрым христианином прежде, чем отправиться воевать с варварами в Африке. Он попросил стать крестной матерью знаменитую прелестницу прошлых лет Жюли д'Анжен, герцогиню де Монтозье. Д'Артаньян же был призван в крестные отцы. Крещение состоялось 11 октября в церкви Сен-Сюльпис при стечении толпы друзей и любопытных, достигшей двух тысяч человек.
Наш мушкетер стал необходимым человеком при дворе. Еще не получив блестящего чина капитан-лейтенанта, он, можно сказать, фактически исполнял соответствующие функции. Официально занимавший эту должность Филипп Манчини, герцог Неверский, после смерти кардинала вел за границей жизнь капризного юнца и вертопраха, по-прежнему выказывая мало склонности к военному делу. Конечно, уже не раз возникала идея попросить его уступить свою должность какому-нибудь другому крупному сеньору, однако на это не могли решиться, зная, как легко раздражается д'Артаньян, и понимая, что он счел бы подобное решение личным оскорблением и унижением его авторитета, а это, как признавал Кольбер, создало бы «непреодолимые трудности».
Понятно, что, имея во главе такого человека, мушкетеры стали строже соблюдать предписанный порядок и пользовались в армии самой высокой репутацией. Доказательством такого престижа может служить непомерное увеличение личного состава роты со 120 человек при его создании в 1657 году до 220 человек спустя пять лет и, наконец, до 330 человек в 1668 году. Рота представляла собой некий небольшой отдельный и абсолютно автономный армейский корпус, в котором имелись свой аптекарь, свой священник, свой хирург, свой кузнец, свой шорник, свой оружейник, три каптенармуса, один казначей, много барабанщиков, 16 младших бригадиров, четыре бригадира, один комиссар по наблюдению за поведением, шесть квартирмейстеров, один корнет и один капрал. Вплоть до 1665 года мушкетеры входили в состав инфантерии, а затем рота стала единственной, имевшей и знамя, и штандарт, символ наличия солдат двух видов — пеших и конных. И знамя, и штандарт хранились у знаменосца, оба были сделаны из голубого сатина, обшитого золотом и серебром, и несли на себе эмблему полка: падающую на крепость бомбу и девиз «Quo ruit et lethum» («Вместе с ними нападает сама смерть»).
Рота разделялась сначала на две, а затем на четыре бригады (сейчас мы сказали бы, на четыре взвода). Такое разделение позволяло мушкетерам в полной мере играть свою двойную роль: роль элитной роты и роль парадных войск. Пока две или три бригады бросались туда, где в Европе раздавалось пусть чуть слышное бряцание оружия, оставшиеся находились в Сен-Жермене или Версале для «ординарной охраны» Его Величества. Во время войны, когда мушкетеры включались в состав войск военного ведомства, один отряд всегда оставался там, где был король. Этот отряд, носивший имя «корнетского» в память о знаменитом белом штандарте Людовика XIII, оберегал знамя роты.
Именно под командованием д'Артаньяна мушкетеры постепенно стали чем-то вроде офицерской школы, где наиболее видные дворяне обучались военному искусству. В роту вступали обычно в возрасте 16-17 лет, и через 3-4 года обучения в роте можно было, имея средства, получить должность лейтенанта и зачастую даже капитана в полках обычных войск. Те, кто предпочитал остаться в роте, входили в состав «стариков», то есть в некую группу избранных, включавшую 52 наиболее старших по возрасту мушкетера.
Это элитное формирование вызвало в Европе массу подражаний. Там каждый королек желал иметь у себя роту мушкетеров и посылал офицеров на стажировку во Францию. В Меркюр олландэ за 1672 год отмечается, например, что один из союзников Франции, епископ Кельнский, получил разрешение набрать во Франции роту из 120 мушкетеров, которым Людовик XIV выдал такую же форму, как у его собственных солдат.
Костюм мушкетера состоял в основном из красной далматики, поверх которой надевалась застегивавшаяся крючком голубая накидка, обшитая золотом и украшенная четырьмя большими обрамленными золотыми языками пламени крестами из белого бархата с цветками лилий на концах.
Во время парадов мушкетеры ехали верхом, часто по два или по четыре в ряд; впереди шли полковые барабанщики, трубачи и флейтисты. Начиная с 1663 года у них больше не было трубачей и флейтистов, но остались барабанщики, носившие парадную королевскую ливрею. На лошадей белой или серой масти были накинуты красные бархатные попоны с чехлами для пистолетов из золотой парчи. Каждый солдат получал новую куртку и 39 су в день. Однако — и для многих это была тяжелая финансовая задача — на свои средства следовало купить шпагу, пару пистолетов, мушкет для Парижа и ружье для военных действий, оба из которых крепились к седлу прикладом вниз, как у драгун.
Казарма мушкетеров, постройка которой была санкционирована патентными письмами от января 1671 года, еще существовала в конце прошлого века на месте современных домов с № 13 по № 17 на Паромной улице. Надстроенная над древним залом Пре-о-Клер, так называемым залом Цирюльников, она состояла из двух больших трехэтажных корпусов, один из которых выходил на Паромную улицу, а другой — на улицу Боне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74