Долгая пауза. Музыка. Мне бы выпить еще, хоть капельку.
— Ты спятил, Антуан! Неужто ты купишься на это?
— Почему бы и нет?
— Потому что это плохо кончится, я чувствую, что тут дело темное. Я честно хотел тебе помочь, но теперь…
— А если она выведет меня на Джордана?
— Если ты пойдешь с ней, на меня больше не рассчитывай.
— Мне нужно идти, иначе она исчезнет. Я допытаюсь у нее, где Джордан, сдам его старику в пятницу утром и вытащу Бертрана, так что мне даже не придется его подменять. И все это за сорок восемь часов, и ни часом больше. У тебя есть другие варианты? Нет? Тогда какого хрена ты читаешь мне мораль и корчишь из себя пророка? Думаешь, тебе все позволено, раз ты на двадцать лет старше всех нас?
Я не жалел, что вывалил на него все это, не жалел даже о последних своих словах. Я ожидал, что он ответит в том же духе, осыплет меня ругательствами. Но он сидел молча, не шевелясь, вконец ошарашенный. Мне плевать. Девушка по-прежнему была там, у стойки, у нее хватало такта не глядеть в мою сторону. Я стал думать, что бы мне еще сказать Этьену. Но тут заметил, что он уставился на дверь.
А в дверях стоял Жерар. Мертвенно бледный. Испепеляя меня взглядом убийцы. И рядом — парочка его коллег-вышибал.
— Не хочу выглядеть старым пророком, но, по-моему, они ждут, когда ты выйдешь, чтобы размозжить тебе голову, — говорит Этьен.
— Они не могут знать, что это я.
И я настигну тебя в тот момент, когда ты меньше всего будешь этого ждать… Не надейся, друг Жерар, я этого жду и я вполне спокоен. Девушка еще там, но может уйти с минуты на минуту. Этьен хлопает меня по колену.
— Старый пророк, конечно, не имеет права давать тебе советы, но, по-моему, живым тебе отсюда не выйти. Делай что хочешь, но дай мне время сделать один звонок.
Я чуть было не сказал, что больше не нуждаюсь в его услугах, как вдруг увидел, что Жерар пожимает руку парню с забинтованной головой. Жерара явно не интересовало состояние черепа его дружка, первым делом он жестами изобразил состояние своего «харлея». Я узнал его собеседника. Это был Фред.
— Ладно, согласен. Иногда и тебя посещают удачные мысли, Этьен…
* * *
Внезапно музыка стихла. Полицейский не посмел обыскивать Вьолен, зато отыгрался на мне. И на всех прочих, сиротливо застывших на танцполе в этой гнетущей, неуместной тишине. Этьен исчез. Разъяренный хозяин выражал свое бурное возмущение двум инспекторам полиции. Орал, что у него в заведении сроду не водилось «наркоты». Что он даже установил камеры наблюдения в сортирах. Легавые просили его успокоиться: ничего и никого подозрительного они не обнаружили, все в порядке. Босс разразился речью о завистниках-конкурентах, которым только дай волю, они в два счета потопят твое заведение, и в этот миг Вьолен спокойно сказала мне:
— Пошли?
И вот среди общего переполоха я вышел из зала под яростными взглядами Фреда и Жерара. В них горело и недоумение, и злоба, и страстное желание изничтожить меня на месте, прямо тут, на троауаре. Но пока что я получил лишь несколько камней в спину, когда был уже далеко, в самом конце улицы Фонтен. Я так и не узнал, кто из этой парочки швырнул их. Странно, это меня совершенно не волновало. Из двух зол я выбрал худшее — ту бомбу, которая обратила в прах все эти баллистические потуги. Ту, что сейчас цокала острыми каблучками по булыжной мостовой.
* * *
Меня почему-то всегда изумляет встреча с бездомными, как будто я один имею право на эту привилегию.
Я не принадлежу к числу фанатов секса. Моему либидо особенно похвастаться нечем. Но единственные отчетливые воспоминания о женщинах, которых мне доводилось знать, связаны с их домами, с тем пространством, где они вели себя как полноправные хозяйки. Мне нравится запах их комнат, нравится следить за их проворными обыденными жестами, за стыдливыми и хитрыми уловками, с которыми они укрываются от постороннего взгляда.
Я привычно подумал о каморке за восемьдесят франков в отеле «Жерсуа дю Карро дю Тампль», с одним-единственным пластмассовым стулом и шерстяным одеялом, которое мы с Бертраном в сильные холода стаскивали друг с друга. Не говоря уж о кошмарном звонке, который безжалостно будит вас ровно в полдень, напоминая, что пора убираться. Нет, это неподходящее место, чтобы вытягивать признания из незнакомки. Я спросил, нет ли у нее чего на примете. Ее устроит любое помещение, сказала она.
По большому счету нам повезло, комната могла оказаться и хуже. Свежий палас, темно-розовые обои, аккуратно застеленная кровать. Мини-бар, из которого Вьолен тут же вытащила бутылочку минералки. Я подыскиваю элегантную фразу, которая с ходу объяснила бы ей, что я не собираюсь с ней трахаться, но черный жакет уже падает на пол, обнажив плечи с россыпью веснушек. И вот наконец в темноте светлеет ее тело. Беспредельная скорбь в запавших глазах, мертвенная бледность истощенного лица с резкими чертами. Поцелуешь ее в губы и оцарапаешься. Обнимешь, и у нее затрещат кости. Переспишь с ней, а проснешься на горстке праха.
«Задним умам крепка», — так она говорила мне в баре. Я пытаюсь представить, как завтра буду лежать в этой кровати, полусонный, мучительно вспоминая, что должен сказать ей сейчас, и горько сожалея, что не сумел вытащить из нее вчера все что нужно.
— Там есть бутылка шампанского, — сказала она.
— Так откупорьте ее.
Все-таки отсрочка. Можно будет разлить вино в пластмассовые стаканчики, в полумраке произнести тост, медленно допить последние капли перед схваткой. Я на минутку удаляюсь в ванную и, присев на край ванны, споласкиваю лицо холодной водой. Только бы не забыть главное — Джордан, Джордан, Джордан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64