— Клаудиа вон там — видите? С Хосе Бианка, моим менеджером.
Доминик отстранилась от его губ.
— И вы не ласкали ее?
— Нет. Есть только одна женщина здесь, которую я хотел бы ласкать, — хрипловато прошептал он. — Неужели вы думаете, что я кем-то ее заменю?
Доминик трудно было дышать.
— Так что, вы действительно пригласили нас сюда из-за того утра, — нервно проговорила она.
— Из-за того утра — и да, и нет. Да, я хотел снова вас видеть, но это началось гораздо раньше, чем в то утро. Это началось, когда я увидел вас в аэропорту.
Доминик осмотрелась, увидев, что они одни.
— Я… я должна вернуться к Джону! — нетвердо запротестовала она.
Винсенте чуть ослабил объятия и взял ее за руку.
— Идемте со мной, — сказал он. — Я хочу поговорить с вами — наедине! — Нет. Мы не должны!
— Я должен, — пробормотал он хрипло, и она не сопротивлялась.
Он провел ее через дверной проем в виде арки в широкий холл, откуда пологая мраморная лестница вела к верхним этажам здания. Обшитый деревянными панелями, выкрашенными в белый цвет, холл казался одновременно и светлым, и прохладным. На огромном сундуке стояла ваза с необычайно яркими орхидеями. В двери на другой стороне холла появился Сальвадор, сразу же увидевший их.
— Вам что-то требуется, сеньор? — любезно спросил он.
— Только… чтобы нам не мешали, — красноречиво ответил Винсенте.
— Конечно, сеньор. — Сальвадор чуть поклонился и исчез в том же направлении, откуда появился.
Глава 5
Появление Сальвадора отрезвило Доминик, как холодный душ. Что он подумал? — с отчаянием спрашивала она себя. Ему известно, что она помолвлена с Джоном. Воспринял ли он ее внешнюю покорность Винсенте Сантосу как нечто вполне предсказуемое? Может быть, он уже не раз наблюдал подобные сцены? Доминик душил стыд.
Вырвав у Винсенте свою руку, она подошла к вазе с орхидеями и, достав одну из них, прижала к губам. Ее лепестки были нежно-фиолетового цвета, но их обрамляла более темная полоса — почти черная. Форма их была верхом изящества. Доминик заметила, что дрожит, и собственная слабость разозлила ее.
Она оглядела холл — почти украдкой, подсознательно ища путь к спасению. Балюстрадой лестницы, изгибом ведущей к верхним этажам, была тончайшей работы чугунная узорчатая решетка. Она поняла, что именно по этой лестнице он и собирался вести ее. Он уже подошел к самой нижней ступеньке. Незаметно осматриваясь, Доминик увидела, что он облокотился на перила, лениво наблюдая за нею.
— Сколько вам лет, Доминик? — спросил он почти невольно.
Доминик закусила губу.
— Двадцать два, — неловко ответила она.
— Двадцать два? — недоверчиво повторил он. — Невероятно!
Доминик резко повернулась к нему, разъяренная его отношением.
— Почему? Потому что у меня все еще остались моральные принципы? Потому что я не бросаюсь в ваши объятия?
Винсенте ответил полуулыбкой.
— Ваши слова так же старомодны, как и ваши предубеждения, — насмешливо заметил он.
— По крайней мере у меня их осталось хоть немного! — гневно ответила она. Винсенте пожал плечами.
— А Хардинг? Каким вы его видите?
— Что вы имеете в виду? — Доминик невольно почувствовала любопытство.
— Я имею в виду — вы видите его таким, как других мужчин? Или, может быть, вы полагаете, что он один из… э-э… неприкасаемых?
Доминик нахмурилась.
— Я не понимаю.
— Нет? Может быть, вы думаете, что ваш Хардинг — вернейший из женихов? Доминик застыла.
— Джона не интересуют женщины… не… не то, что вас!
Глаза Винсенте потемнели от гнева.
— Мадре де Диос! Вы не знаете, что я за мужчина!
— Нет, знаю! — Доминик метнула на него сердитый взгляд. — Это очевидно!
Винсенте разъяренно приблизился к ней.
— Что очевидно?
Доминик почувствовала, как по крови ее пробежала волна страха.
— Вы очевидны! — нетвердо воскликнула она. — Ах, ну почему вы не можете примириться с тем, что я не хочу иметь с вами ничего общего!
Винсенте схватил ее за плечи, и пальцы его безжалостно впились в ее тело.
— Перестань разговаривать, как рыночная торговка! — неистово воскликнул он. — Ты прекрасно знаешь, что между нами нет места равнодушию! Смотри: ты дрожишь при моем прикосновении! Это ли знак равнодушия? Или, может быть, презрения?
Спина ее была прижата к стене, он был очень близко. Она поняла, что если сейчас уступит — она погибла. Она так хотела бы уступить, ей так хотелось обвить руками его шею и притянуть к себе этот насмешливый рот, ей хотелось ласкать его — насытить его. Но она не смела, потому что знала: его намерения совершенно определенно нечестные.
Со сверхъестественным усилием она застала его врасплох, резко оттолкнув прочь от себя, так что он ударился о полированный сундук и секунду не мог выпрямиться.
В это мгновение она перелетела через холл к застекленным дверям, которые, как она надеялась, вели на внутренний дворик — и к безопасности. Но она ошиблась. Они вели в сад, на незнакомую ей территорию, почти неразличимую в темноте.
Она хотела было остановиться, но нельзя было терять времени. Она должна скрыться. Рано или поздно она обязательно увидит фонари над двориком, а Винсенте Сантос вряд ли будет преследовать ее на виду у своих гостей.
Не обращая внимания на его гневное восклицание, Доминик бросилась через террасу вниз по ступенькам в сад и повернулась на отдаленные звуки музыки. Потом она увидела сияющие впереди огни, проглядывавшие сквозь группу деревьев и кустарников, где она остановилась. С возгласом облегчения она пробралась сквозь деревья, увидела слабое подозрительное серебристое свечение и тут же вскрикнула от испуга и отчаяния: под ногами ее не оказалось ничего, кроме ледяной воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53