– Постараюсь понять, – с трудом выговорила леди Селлингэм.
Венеция уселась на скамеечку у ног пожилой женщины и, взяв ее изящную холодную руку, приложила ее к своей пылающей щеке.
– Мама, Герман прав, – повторила она.
– Но Герман не знал… о Мейбл…
– Да, он не знает.
– Возможно, если бы он это знал, то написал бы в другом духе.
– Не думаю.
Леди Селлингэм наклонилась вперед и погладила Венецию по щеке.
– Дорогая моя, поступай, как сочтешь нужным.
Маленький дом был погружен во тьму, и порывистый ветер носился по саду, заливая дождем ставни, когда в ночи раздался пронзительный звонок телефона.
Венеция, всегда спавшая чутко, первой услышала его, включила лампу, накинула на плечи пеньюар и поспешила вниз. Она бросила взгляд на часы: было почти два часа ночи. В глубине сознания мелькнула мысль, что это Майк.
Но когда она подняла трубку, то услышала женский голос, а вовсе не Майка. Тем не менее, звонок имел отношение к нему.
– Это миссис Прайс?
– Да.
– С вами говорит сестра госпиталя Сент-Мэри, рядом с Форест-Роу.
– Рядом с Форест-Роу? – непонимающе повторила Венеция.
– Да, неподалеку от Ист-Гринстеда, если вы знаете.
– Да, я хорошо его знаю.
– Вы должны приготовиться к тяжкому удару, дитя мое, – прозвучал в трубке другой, мягкий голос. – Я настоятельница этого монастыря. Мы принадлежим к ордену сестер милосердия. Вашего мужа привезли к нам на «скорой» час или два назад.
У Венеции сердце в груди перевернулось.
– Моего мужа!
– Да, мистера Майка Прайса из поместья Бернт-Эш. Я правильно назвала имя и адрес? – Да.
– Он попал в серьезную аварию на перекрестке дорог в полумиле от нас. Похоже, его машину занесло, и она столкнулась с грузовиком.
Лицо Венеции побледнело. Дрожа, она поплотнее закуталась в пеньюар.
– Как сильно он пострадал, сестра?
– Очень сильно, моя дорогая.
– Он… мертв?
– Нет… но в критическом состоянии.
– Вы имеете в виду… он умирает?
– Не знаем. На все воля Божья. Мы молимся за него.
– Что говорит врач… Что у него травмировано?
– Больше всего пострадал позвоночник. Сломано несколько ребер. К счастью, лицо не задето. Он потерял много крови, и ему только что сделали переливание.
– Значит, надежда есть?
– Да. Врач говорит, что у него крепкое телосложение.
– Он в сознании? Он сказал вам, кто он?
– Нет, – ответ прозвучал тихо, – он не приходил в сознание. Но с ним была пассажирка.
Венеция облизнула губы. Сердце ее учащенно забилось.
– Кто она, вы знаете?
– Некая мисс Лоусон.
Венеция закрыла глаза и до боли сжала руку.
За первым ударом последовал второй.
– Мисс Лоусов пострадала сильнее, чем ваш муж, миссис Прайс. Она пришла в сознание на несколько минут, но скончалась сразу же, как сообщила нам эти сведения.
– Скончалась! – повторила Венеция.
– Да, бедное дитя. Она ужасно покалечилась. Всемогущий Господь проявил милосердие, взяв ее к себе.
Мягкий умиротворяющий голос женщины, для которой смерть означала только пробуждение к лучшей жизни, немного успокоил Венецию. Но у нее все еще стучали зубы. Все ее существо трепетало от жуткой мысли, что Джикс Лоусон мертва.
Венеция закрыла глаза. Монахиня заговорила вновь.
– Осмелюсь попросить вас немедленно приехать в госпиталь, миссис Прайс.
– Да, – ответила Венеция, – конечно. А кто дал вам мой номер телефона?
– Ваша экономка в Бернт-Эш. Мы позвонили туда сразу же, как расспросили бедную девушку.
«Какой удар для Маргарет», – подумала Венеция.
Через секунду она принялась будить мать Джефри. Впрочем, леди Селлингэм уже проснулась. Она услышала голос внизу и желала знать, что произошло. Одна Мейбл продолжала спать.
Когда леди Селлингэм услышала это, она сплела свои тонкие пальцы и склонила голову.
– Пути господни неисповедимы и иногда ужасны, – прошептала она. – Бедняжка, бедняжка, умереть так внезапно!
Венеция дрожащими пальцами зажгла сигарету и лихорадочно курила.
– Майк тоже может умереть, – произнесла она. – Какая ужасная катастрофа! Сестра сказала, что он не приходит в сознание.
– Бедная моя девочка, – потрясение сказала леди Селлингэм. – Боюсь, тебе придется многое пережить. Жаль, что я слишком стара и беспомощна, чтобы оказать тебе помощь.
– Не волнуйтесь обо мне, – сказала Венеция. – Я справлюсь.
Леди Селлингэм села в кровати и накинула на плечи шерстяную шаль. Ее лицо выглядело мертвенно бледным в свете горевшей лампы.
– Поезжай, моя дорогая, я присмотрю за Мейбл, – сказала она. – Не беспокойся о ней. Утром я все ей объясню. Ты, возможно, захочешь остаться в больнице.
– Я, как всегда, полагаюсь на вас, – сказала Венеция.
Ведя машину сквозь дождь из Ричмонда в Сассекс по дорогам, которые в этот час были пустынны, она, как и леди Селлингэм, думала об ужасном происшествии.
Больше не имело значения то, что Майк не сдержал слова. Джикс мертва. Майк всегда водил машину слишком быстро. Наверняка, он ехал с Джикс в Лондон с явным намерением провести с ней ночь. Черная изящная «лагонда» теперь представляла из себя бесформенную груду металла; двое ее пассажиров, весело смеявшихся и разговаривавших, оказались в пучине крови и боли. Теперь для одного из них наступило полное забвение.
В сердце Венеции не оставалось места для обиды или горечи. Она чувствовала только глубокую и безнадежную жалость к Джикс и Майку. Закутавшись поплотнее в меховую шубку, она уверенно вела машину сквозь бесконечный дождь.
Глава 11
Ясным утром в конце апреля Герман Вайсманн вышел из вагона поезда в Льюисе. Увидев Венецию, которая направлялась в его сторону, он заулыбался и помахал ей рукой.
После пережитого она не так уж сильно изменилась, подумал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52