Несколько минут они гневно смотрели друг на друга, потом Криспин отвернулся и сказал более спокойно:— Скажите мне, миледи, когда вы поселитесь в доме вашего родственника, у вас будет возможность бывать при дворе?— Я… Я полагаю, да, — ответила она с опаской. — Но какое вам до этого дело?Он снова обернулся к ней и усмехнулся ее замешательству.— Очень просто, миледи! — воскликнул он. — Даже такая честная женщина, как вы, попав в Уайт-холл, скоро станет похожа на Бэсс. Так что вы можете начать обучение заранее.— Какой позор! — воскликнула она. — Милосердный Боже! В чем я провинилась, отчего должна терпеть такое обращение?Он широко улыбнулся:— Может быть, миледи, вы, так же как и ваше окружение, повинны в грехе гордыни и нетерпимости? Вот почему вы так глубоко ненавидите бедную Бэсс и меня.— Ненавижу вас? — переспросила она. — Нет, это не так. Ее мне жаль, а вас я презираю.Он откровенно усмехнулся:— По вашему мнению, я хуже, чем Бэсс. Хотел бы знать: почему?— Для вас это так странно? Очевидно, вы не заурядный матрос, а человек с некоторым образованием, а грабить, воровать и пытать — не лучшая цель в жизни.Он помолчал, мрачно глядя на нее.— Не всегда правильно, миледи, судить, не зная всех обстоятельств, — медленно сказал он.Фрэнсис презрительно фыркнула:— Обстоятельства! Как вы можете оправдывать все горе и страдания, которые вы принесли невинным людям вашим пиратским ремеслом?— Вы маленькая дурочка! — неожиданно его гнев вспыхнул снова, и он с силой схватил се за руку, чтобы она не смогла вырваться.— Что вы знаете о горе и страдании? Это только слова, и просите Бога, чтобы они не коснулись вас. Я думаю, пора положить конец этим настроениям! Вместо того чтобы осуждать других, подумайте, чего вам не хватает. Вам недостает благодарности, миледи! Благодарности мне, который спас вашу жизнь два дня назад, и Бэсс, которая дала вам приют!Он отпустил ее руку, и она упала на стул, закрыв лицо руками. Он постоял немного, глядя на нее, потом подошел к двери в спальню и открыл ее.— Милорд!— Да? — лицо Джонатана появилось из темноты. — Что вы хотите, сэр?— Я должен снова уйти. Закрой за мной дверь и не открывай никому, кроме меня.Он вышел из комнаты, не взглянув на девушку, сжавшуюся на стуле. Много позже вернулась Бэсс и сообщила своей гостье, что капитан переехал в «Голову короля»и останется там до возвращения лорда Ларчвуда. Фрэнсис встретила эту новость в молчании, но Джонатан был горько разочарован и только тогда немного успокоился, когда Бэсс прибавила, что Криспин придет к ним завтра. Он восхищался капитаном, который быстро превратился для него в героя морских сражений.Следующие три дня не были полны событиями. Криспин заходил к ним после обеда, как и обещал, и Джонатан настоял, чтобы эти визиты повторились и в следующие дни. Вопреки своему изящному виду, маленький маркиз был смелым пареньком с горячей любовью к приключениям; он с ненасытной жадностью впитывал пиратские истории. Развлекая мальчика и рассеивая скуку его вынужденного заключения, Криспин рассказывал снова и снова, и глаза Джонатана сверкали от возбуждения. Но леди Фрэнсис была всегда чем-то занята, сидя с каким-нибудь шитьем у огня. Она делала вид, что не слушает, и только кивала, когда этого требовала простая вежливость.Но, несмотря на внешнее равнодушие, она слушала эти дикие истории вопреки своему желанию, и если некоторые заставляли ее краснеть, то другие она выслушивала с интересом. Эти истории о сражениях с превосходящим по силам противником, о вынужденных рейдах через горящие джунгли Перешейка, где голод и усталость становились союзниками испанцев, о пылавших городах и богатой добыче — золоте и драгоценностях, — заставляли забиться даже самое трусливое сердце. В своих рассказах Криспин опускал всякие упоминания об оргиях, грабежах и пытках, которыми сопровождались победы «береговых братьев», но даже при этом в них было достаточно насилия, за которое девушка могла осуждать его.Но Фрэнсис (это была ее тайна) не чувствовала больше антипатии к капитану. Приключения, о которых он так спокойно рассказывал, были ужасны с точки зрения ее совести, но картинам насилия и жестокости она противопоставляла его отношение к ней и Джонатану в последние несколько дней и не могла совместить эти две вещи. Он спас их жизни, предоставил им надежное убежище, доброжелательно к ним отнесся — разве это были поступки пирата? Он приводил ее в недоумение, и она продолжала наблюдать за ним из-под ресниц, замечая, что его лицо вовсе не было униженным или злым, — напротив, оно было привлекательным, особенно когда освещалось редкой улыбкой, и искорки юмора прятались в его серых глазах.Она много думала о его обвинениях в нетерпимости и неблагодарности (она и не могла о них забыть, так как после того разговора все руки у нее были в синяках) и пришла к заключению, что слова его были обоснованными. Капитан не был обязан помогать ей и Джонатану, а тем более Бэсс не обязана была давать им приют, однако оба с готовностью помогли ей, а в ответ она раскритиковала и оскорбила их. Нетерпимость и неблагодарность! Обвинения были заслуженны.Однако она была горда и не собиралась просить у него прощенья. В конце концов, она — леди Фрэнсис Крайл, а он — морской авантюрист. Но ее отношение к нему неуловимо изменилось. Когда на третий день капитан пришел рассказать историю о капитуляции Панамы и попросил у нее позволения закурить трубку, разрешение было милостиво дано. Обрадованный такой неожиданной любезностью, он раскурил трубку от огня, а Фрэнсис сказала:— Я боюсь, сэр, что вы нашли любопытство моего брата утомительным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77