— Сейчас, родненькие, погодите, уже иду…
В полупустой квартире зазвонил телефон. Алекс сняла трубку.
— Да? А-а-а, здравствуй. Да… Да. — Она помолчала. — Я подумаю. Да, понимаю, не сомневайся. Хорошо, обязательно перезвоню…
Она опустила трубку, задумчиво разглядывая стертый пол.
— Ну а кто звонил на этот раз? — спросил Женя. — Что за странный день…
— Тобольцев, — тихо отозвалась Алекс.
— И что ему от тебя надо?
Алекс, продолжая раздумывать, ответила очень медленно:
— Предложил возглавить канал… Стать генеральным директором… Его человеком и доверенным лицом…
Наступила минутная тишина…
— В смысле, тебе, что ли, предложил? — недоверчиво спросил Женя. •
Алекс стояла в раздумье.
— Мне. Если честно, я этого ждала. И даже была уверена, что он сделает мне такое предложение.
Женя насторожился.
— Какое самомнение!.. Тебе неймется даже теперь, когда все это нам больше не нужно! Бизнес-вумен несчастная!
Алекс не слушала его и размышляла вслух:
— Ну и что в этом такого особенного? Поеду, налажу контакты… Будет своя региональная сеть…
— Я никуда тебя не пущу! — жестко заявил Женя. — Куда ты поедешь, с таким животом?! И зачем? У нас и так все есть. Новая квартира вон какая — всю Москву видно будет! Чего тебе еще надо?! Хватит со всей этой братвой контачить! Мы их сделали, и теперь проживем без них! В лучшем виде!
Алекс словно не услышала его слова про «все есть».
— Знаешь, я ведь теперь очень закаленная… Потом ты будешь рядом. И Гошка. И девочки. — Она похлопала себя по животу.
Женя стал безрадостным.
— Ну, зачем это нам, скажи?..
— Зачем? Зачем, зачем… Затем, что этот канал отдала Тобольцеву я. И если там начнутся грязные игры, и людям снова будут морочить голову, то ни ты, ни я, ни Гошка, ни наши близнецы не сможем жить здесь нормально. По-человечески…
Женя смотрел на Алекс долгим ироническим взглядом, постепенно становившимся все теплее. Он привлек жену к себе, обнял и ответил уже иначе:
— Ну что ж… Пусть будет по-твоему! Нормальная жизнь в нормальной стране…
В дверь позвонили — это тетя Катя привела грузчиков. Они подхватили вещи и начали выносить их из квартиры сестер Тимофеевых…
И вот здесь уже практически пусто… Уже нет никого в большой старой квартире… Сквозняком хлопает входная дверь в опустевшем жилье… Туда в последний раз заходит беременная Алекс…
Она прошла квартиру насквозь, прощаясь с домом, где родилась ее мать, с домом, куда саму ее забросило по воле случая, по прихоти судьбы.
Зашла в спальню. Там осталась кровать. Ее они не увезут с собой в новую жизнь. Эта кровать останется здесь после них.
За окном громыхнул трамвай. Все тот же привычный номер. «Аннушка». Только сейчас он ходит по сокращенному маршруту.
Алекс вынула из кармана что-то и положила на краешек полосатого матраса.
Это «что-то» — две монетки на шнурках. Две позелененные временем однокопеечные медные монетки с цифрами 1952 и с маленькими, аккуратно просверленными дырочками поверх советских гербов.
Пусть они тоже останутся здесь теперь навсегда. В этом доме на Чистопрудном бульваре… На ее — Алекс — новой или старой, малой или великой Родине.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45