— Но Ричард не оставил мне выбора! Он умышленно утаил от меня, что подвергся стерилизации!
Элизабет отложила вилку и наклонилась через стол к дочери. Ее аристократические черты застыли, словно маска.
— Послушай меня, Огаста. В каждом браке не обходится без разочарований, но со временем с ними свыкаешься. Для тебя развод абсолютно исключен.
Гасси безумно раздражало, что мать до сих пор позволяет себе обращаться с ней, как с ребенком. Но ей тут же пришло в голову, что во многих отношениях она и осталась ребенком, застряла где-то между подростковым возрастом и настоящей независимостью. Она позволила сначала родителям, а потом Ричарду руководить ее жизнью. И теперь они ждут, что она всегда будет выполнять их распоряжения, спокойно забудет все свои мечты.
Потрясенная этой открывшейся ей истиной, Гасси почувствовала, что ее охватывает паника. Комната как будто стала меньше, ей было нечем дышать.
— В чем дело, Огаста? Ты больна?
Гасси взглянула на мать, но вместо Элизабет вдруг увидела серебряную львицу, из открытой пасти которой капала свежая кровь. Жуткое видение тут же исчезло, и Гасси подумала, не сходит ли она с ума.
— Огаста, что с тобой?
Глубоко вздохнув, Гасси потрясла головой:
— Опять неважно себя чувствую. Мне нужно на свежий воздух. Я тебе позже позвоню, мама.
Она выбежала из дома, поспешно села в машину и нажала на педаль газа.
Около часа Гасси бессмысленно кружила по Джорджтауну, потом остановилась у галереи Уитмана. Ее уже не интересовала художественная выставка, но еще меньше ей хотелось возвращаться домой. В голове крутились самые разные мысли, но она была слишком на взводе, чтобы начать в них разбираться. Ей надо было отвлечься, так что выставка Молинари подвернулась кстати.
В галерее было шумно и душно. Высокие каблуки цокали по паркетному полу, шампанское лилось рекой, в воздухе стоял запах дорогих духов — и богатства. Пробираясь сквозь модно одетую толпу, Гасси в своем строгом костюме чувствовала себя старой матроной. В просторном зале ощущалась аура молодости и энергии, а она была явно не на своем месте. Ей внезапно захотелось уйти и спрятаться в машине, но Гасси пересилила себя и подошла к большому полотну в резких красных и оранжевых тонах, на котором было изображено что-то непонятное.
Безумная картина не вызвала у нее никакого интереса, и вскоре она уже просто оглядывала зал. Внезапно ее взгляд упал на высокого брюнета, стоящего в углу, и у нее перехватило дыхание. После стольких лет фантазий наедине с самой собой Тони Де Коста вдруг материализовался, как привидение!
Гасси моргнула, чтобы прогнать видение, но, когда снова открыла глаза, он все еще был здесь. Хотя она прекрасно знала, что ей следует уйти, прежде чем он ее заметит, она продолжала стоять неподвижно, не отводя от него взгляда.
Тони разговаривал с пожилым человеком, держа бокал в длинных смуглых пальцах. Гасси живо припомнила, как эти руки ласкали ее грудь, и почувствовала, как ее обдало жаром. Она подняла глаза на его лицо. Все тот же чеканный профиль, полные, чувственные губы… Волосы у него по-прежнему были смоляного цвета, только на висках пробивалась седина. Он выглядел еще красивее, еще привлекательнее. Она вспомнила, какое это наслаждение — заниматься с ним любовью, и тут же отвернулась, устыдившись таких мыслей.
Гасси решила уйти из галереи как можно скорее и незаметнее. Но когда она проходила через зал, то невольно подняла глаза, и их взгляды встретились. Она заметила удивление, потом вспышку желания — примитивную реакцию, которая длилась какую-то секунду. Но этого было достаточно, чтобы она забеспокоилась. Умом Гасси понимала, что следует поскорее уйти, но продолжала стоять, как парализованная. И смотрела, как он медленно идет к ней.
— Рад тебя видеть, Гасси, — сказал он.
Когда он взял ее руку в свою, у Гасси закружилась голова. Она пыталась что-то сказать, но не могла выговорить ни слова. После долгого молчания ей наконец удалось произнести:
— И я рада, Тони. Сколько времени прошло…
Она чувствовала его взгляд на своем лице, но боялась встретиться с ним глазами, боясь, что он сможет заглянуть ей в душу и понять, что она никогда не переставала его любить. Она казалась себе прозрачной, поэтому попыталась убрать всякое выражение с лица, когда наконец подняла на него глаза.
— Ты все еще живешь в Джорджтауне?
— Когда не разъезжаю по делам компании. Отец в прошлом году умер, так что я унаследовал дополнительные обязанности.
— Мне очень жаль. В смысле, что твой отец…
Он какое-то время изучал ее, потом слегка сжал руку.
— Тебе не надо меня бояться, Гасси.
Она невольно вспомнила их последние часы вместе. Вспомнила, как они любили друг друга, его ласковые слова и нежные прикосновения. И еще она вспомнила его гнев… И все же Гасси знала, что ей действительно не надо его бояться. Ей надо бояться саму себя — и тех чувств, которые грозили вырваться наружу.
— Ты говоришь странные вещи. Я тебя не боюсь. Тони улыбнулся:
— Вот и прекрасно. Тогда выпей со мной.
— Нет, извини. Мне пора домой.
— Здесь рядом есть бар. Это займет несколько минут. Гасси почувствовала, что слабеет, поддается страстному желанию побыть с ним подольше.
— Хорошо, только ненадолго.
Тони взял ее под руку и вывел из шумной галереи на улицу. Гасси остро ощущала его близость, экзотический запах его одеколона, тепло его тела сквозь мягкую ткань его шерстяного пиджака. Она знала, что совершает ошибку, но они уже вошли в бар, и отступать было поздно.
Тони молчал, пока официант не принес им минеральной воды, потом пристально взглянул на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99