Ты же знаешь все эти целомудренные сельские нравы! Чистая пастораль… Знаешь, моя мать утверждала, что к тридцати годам женщине необходимо иметь мужа, пусть даже бывшего… Вот она бы порадовалась!
— Я знаю, она умерла, — кивнул Питер.
Пересказывая вкратце события своей жизни, Клэр старалась максимально тщательно подбирать слова. Были вещи, о которых ей не хотелось говорить, были те, о которых нельзя было не сказать.
— У меня мурашки по коже от этого Слайвера… Почему он до сих пор здесь? — спросила она вечером.
— Я еще ничего здесь не знаю, — объяснил Дубойс. — кто-то должен ввести меня в курс дел.
— Я могу это сделать, по крайней мере, в той части, что касается исследовательских программ, в которых я участвую, — сказала Клэр. — Так ты будешь меньше общаться с ним…
— И больше с тобой, — закончил он.
Питер чувствовал себя захмелевшим. Клэр принесла с собой бутылку, и они прикончили ее под жаркое. Теперь он уже не ощущал себя ссыльным римским сенатором или комендантом нацистского концлагеря… Под локтем были подушки. Его апартаменты были вполне комфортабельны. Под ними расстилался засыпающий Ред-Рок, в научных корпусах во многих окнах еще горел свет. Работа там продолжалась и ночью. «Ученые!» — подумал Дубойс, на этот раз не с дневным раздражением, а с каким-то покровительственным добродушием. Сейчас он напоминал себе скорее кого-то из военачальников прошлого, Антония в гостях у Клеопатры. Он на завоеванной территории. Все неожиданно переменилось с этой встречей. Переменилось так стремительно, что он еще до конца не осознал этой перемены. Но уже чувствовал, что жизнь обретает смысл. Это было пьянящее чувство. Теперь он снова знал, ради чего жить и бороться. Не ради безопасности государства или всего человечества. Он знал теперь, в чьих руках эта безопасность, и знал, что противостоять этим людям не сможет. Никто не сможет. Остается ждать, когда змея пожрет самое себя. Начало, вероятно, уже положено. Некоторые сведения о разделе в Ордене просочились к нему через Нила Баренцева. Информация была строго дозирована. С тех пор, как Питер был удален из Занаду, кончилась эпоха безграничного доверия.
В любом случае, его все это уже не касалось. Пора было подумать о себе.
— Странно, — сказал он, ответив на ее поцелуй.
Поцелуи были поначалу торопливы и осторожны, словно оба еще все не могли поверить в реальность этой встречи и боялись спугнуть призрак… Но это продолжалось недолго, вскоре поцелуи слились в один долгий, Клэр пахла цветами, он зарылся в ее волосы, вдыхая этот запах.
— Так странно, еще сегодня утром, едва приехав, я мечтал вырваться отсюда… Но сейчас я рад, что все так получилось. Может быть, я должен был пройти через псе это, чтобы снова обрести тебя…
— Пройти через что? — спросила она заинтересованно и снова наполнила бокал. — Ты мне многого не рассказал, ведь так?
— Еще не время, — ответил Питер, помрачнев.
Он и в самом деле так считал. Про психушку, про роман с леди Морвен Клэр может узнать и позднее, если об этом вообще стоит ей рассказывать. Время покажет. Она тоже не была с ним до конца откровенной — он так и не услышал ничего о Павле Розене. Впрочем, он в более выгодном положении — он знает все от Слайвера, а в досье последнего разве что не было видеозаписей свиданий Розена и Клэр. Дубойс, правда, был уверен, что и видеозаписи имелись, но от него их благоразумно скрыли. Что ж, пусть. Он не был вуайеристом и удовольствия от подглядывания за чужими любовными играми все равно бы не получил. А что касается самого факта этой связи, то Питер понимал, что в условиях Ред-Рока никого нельзя было обвинять.
Кто бы здесь остался верным? Разве что святой. Но Клэр не была святой. В ее лукавых глазах сверкали огоньки. Словно в глазах той лесной феи, что может оказаться и очень недоброй, но к которой невозможно не стремиться, достаточно лишь раз в жизни увидеть ее.
И она убила своего мужа, вспомнил он, если конечно Слайвер не лгал. Нет, не лгал, что-что, а чутье Дубойса никогда еще не подводило. Именно поэтому она не очень охотно говорила о своем замужестве. Но какая разница, в конце концов?
Ему казалось, что он не уснет до утра, будет держать ее в своих руках. Но вышло наоборот, это он уснул быстрее, словно в самом деле околдованный ее взглядом, опоенный сонным зельем. И она держала его голову у себя на коленях, глядя на окно, за светлыми шторами уже брезжил рассвет. Клэр думала о своем.
Господина главного администратора разбудил звонок у двери. Клэр в комнате не было. Но постель хранила запах ее тела, так что никаких сомнений в реальности вчерашнего свидания быть не могло.
А за дверью обнаружился ненавистный заместитель. Его лицо не выражало ничего кроме готовности служить верой и правдой. Дубойс пребывал в столь благодушном настроении, что и Слайвер не казался ему уже таким уж чудовищем. Он даже готов был простить акулу, тем паче, что тварь неразумная и не понимает, что творит.
Ему показалось, что в глазах Слайвера мелькнула усмешка — то ли его развеселило состояние шефа, то ли он был в курсе причины этого состояния. «Наверняка в курсе», — подумал Дубойс и помрачнел. Мысль, что его личная жизнь будет находиться под чьим-то наблюдением, как находилась еще недавно жизнь Павла Розена, не могла порадовать.
Он вполне допускал, что их рандеву, включая страстное соитие, было запечатлено какой-нибудь камерой, оставшейся им необнаруженной, хотя две он сумел найти и обезвредить. Еще две камеры были найдены им в кабинете администратора.
— Я как раз собирался вам о них доложить! — не моргнув глазом, сказал Слайвер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20