Ситуацию усугубляют крысы, переносчики эпидемий, которых религия запрещает убивать и даже отлавливать живыми. Есть здесь и проказа, столь распространенная, что на пустырях постоянно строятся лепрозории, тянущиеся непрерывной линией вдоль дорог, железнодорожных путей и рек. И тем не менее, повсюду царит атмосфера праздника, ибо почти нигде не видно плохо одетых бирманцев или, более того, людей в лохмотьях, а лик нищеты прячется за чистыми, улыбающимися лицами. Может быть, здесь юля того и используют старые и изобретают новые способы увеселений, тысячи игр, тысячи праздников и тысячи развлечений.
Через этот красочный город такси доставило Баллантайна в самый запущенный и неухоженный квартал. Здесь яркость красок центра сменили зловещие сумерки. Вместо домов — лачуги; вместо толп гуляющих и праздношатающихся — подозрительные силуэты и тени. Следуя по последней улочке, шофер заложил глубокий вираж и подъехал к набережной реки со слабым намеком на каменные парапеты и мутно-свинцово блестящей водой. Мост через реку состоял из понтонов, покрытых старыми, расходящимися досками, но через него все же можно было перебраться на другую сторону.
Таксист остановился возле моста и показал рукой через опущенное стекло за реку.
— Там начинается северо-восточный квартал. Добраться до пагоды вы сможете, перейдя через мост и следуя дальше прямо по улице. В конце её увидите небольшую площадь, а посредине стоит пагода. Еще раз повторяю, что этот квартал пользуется дурной репутацией. Так что, если хотите вернуться живым, то держите ушки на макушки.
— Ладно. Так и сделаю, — ответил Билл, а подумав, продолжал: — Будете меня здесь ждать?
Бирманец утвердительно кивнул.
— Ждать-то буду, но уж дверцы машины запру, ибо может случиться, что дакоиты перейдут реку. Но предупреждаю, что при первом признаке опасности, я брошу все и укачу в центр…
Баллантайн рассудил, что настаивать нет смысла, поскольку понимал — страх плохой советчик…
— Ничего с вами не случится. А что до меня, то я вернусь через полчаса, самое большее — минут через сорок пять. Так что наберитесь терпения…
Сунув несколько рупий шоферу, Билл высадился, прошел по набережной и вступил на мост, по которому до берега спешили добраться несколько запоздалых прохожих.
Миновав мост, он двинулся прямо по тянувшейся перед ним улице. Она была пустынна и только какие-то тени скользили вдоль стен. Из лачуг изредка доносились голоса и смех, а в основном царили глухая тишина, ночь и одиночество.
Мучимый дурными предчувствиями, шотландец ускорил шаг.
Минут через десять перед ним открылась площадь и, как говорил шофер такси, на ней действительно стояла старая пагода. Теперь вокруг стало совсем пустынно. Ни тени человеческой, ни голоса, ни смеха, ни птичьего чириканья.
Пустота и тишина, как будто отдан какой-то приказ свыше, заставивший исчезнуть все тени и умолкнуть все голоса. Ночь, однако, была достаточно светлая, чтобы Билл почувствовал свое одиночество и полную заброшенность.
Вдруг он вздрогнул и напрягся. Позади зазвучали шаги, но не бредущего спокойно человека, а решительно следующего к намеченной цели. Так идет охотник, преследующий свою добычу, уверенный, что она от него не ускользнет.
— Ну-ну, — прошептал себе под нос гигант, напрягая мускулы, — так я и думал. Специально подобрали время, ночь и пустынное место, чтобы потрепать нервы.
Он продолжал двигаться вперед, но тут кровь у него застыла в жилах. В ночной тиши прозвучал резкий крик, злобно-жалобный крик-вой, столь странный и ужасный, что его вряд ли бы мог воспроизвести человек или животное. Билл тут же его узнал, ибо слышал неоднократно. Это был боевой клич дакоитов.
— Да. Теперь нет никаких сомнений. Я — в западне.
Однако опасность, вместо того, чтобы парализовать, возбудила в нем дополнительную энергию.
— Если люди Минга хотят поиграть в злодеев, то я сполна доставлю им это удовольствие. Уж защититься-то я сумею, — проворчал он сквозь зубы.
Говоря это, он сунул руку в карман пиджака и тут уж его обдало холодом по-настоящему. Вместо рубчатой рукоятки пистолета рука его наткнулась на что-то гладкое и округлое. Он вытащил окатанный водой галечник, который тускло блеснул в лунном свете.
Глава II
Держа в руке камень, Билл застыл, не сразу поняв, что же случилось. Тут и впрямь можно было поверить в чертовщину. Ведь, выходя из отеля, он сам лично собственной рукой сунул в карман пистолет, но уж никак ни камень. Получалось так, что будто бы какой-то маг превратил оружие в булыжник взмахом волшебной палочки.
Однако времени разбираться во всем этом не было, хотя Билл сразу вспомнил, как его грубо толкнул один из двух прохожих, когда он садился в такси. «Наверняка это были сообщники Минга, — подумал он. — Один, конечно, карманник, который и подменил мне оружие на камень в момент толчка».
ГНорько усмехнувшись, он бросил гальку к ногам. «Придется дорого продавать свою жизнь. А поскольку отступать некуда, надо побыстрее добираться до пагоды, пока меня не перехватили на открытом месте. А там может быть мне и помогут».
Преследователи ускорили шаги. Ему тоже пришлось поднажать, почти бегом проскакивая на площадь, куда он и вылетел через несколько секунд.
В общем-то площадь была не так уж и мала. С одной стороны на неё выходил один из беднейших кварталов, с другой, её окаймляли болота и лагуна. В центре, на искусственном постаменте высилась пагода Нат. К ней вела монументальная лестница, по обе стороны которой стояли статуи. Восемнадцать слева и столько же справа, каждая из которых изображала духа или демона, почитаемых в этих местах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27