Мой старый покровитель и наставник Джо Браун строит Норт Пасифик, а Генри-Генри будет строить дорогу к золотым приискам Блэк Хилса! Итак!..Моррис глотнул виски.Длинное Копье отставил в сторону наполненный стакан.— С кем ты едешь на Найобрэру? — с тревогой спросил Моррис.— С двумя отличными скаутами Бобом и Джеком. Пит говорит, что неохота ему появляться среди дакотов.— И тебе тоже не надо, Генри! О боже мой, оставь ты это!— Ну что ты, Моррис! Так бояться нашего бывшего скаута Гарри? Теперь он, правда, вождь рода Медведицы и орудует у Найобрэры…— Откровенно говоря, я боюсь за тебя! — Художнику стало немного легче, потому что он с чистой совестью смог сказать по крайней мере половину правды. — Если Джо Браун, твой старый друг, был бы здесь, он бы посоветовал тебе то же, что и я.Генри опрокинул содержимое стакана в глотку.— О нашем Гарри насочиняли много легенд! Держи револьвер наготове — и вот вождь уже валяется носом в траве.Моррис содрогнулся.— О Моррис, такая нежная натура! Если уж на форту Рэндол тебя при одном упоминании Гарри бросает в холодный пот, то поезжай лучше домой! Ведь этим летом в прерии будет, пожалуй, пожарче, чем обычно!— Оставь свои смешки, Генри! И, во имя самого неба, не езди с этими скаутами на Найобрэру! Подожди! Через четыре дня туда отправятся кавалеристы, транспорт с оружием…— Я же не ребенок! Я везу туда письмо, в котором полковник Джекман и сообщает об этом подкреплении.— Непостижимо! Гражданское лицо в роли курьера! Просто невероятно, с каким легкомыслием мы подчас действуем!— Успокойся! Комендант дал мне надежных скаутов! У меня есть еще и поручение прессы. Я буду первым, кто напишет о Найобрэре по личным впечатлениям. До скорого свиданья!— Будем надеяться…Когда индеец Джек-Гарри покинул комнату художника, он через окно заметил инженера, проходящего через двор. Поэтому по лестнице в башне он направился не вниз, а немного наверх. Как только Генри захлопнул за собой дверь, индеец бесшумно спустился по ступенькам к двери и стал прислушиваться. Так он узнал, о чем говорили Моррис и Генри. Оставив помещение несколько раньше Генри, индеец вышел из башни и направился к конюшне, в которой они спали вместе с Бобби Курчавым. Он нашел негра сидящим на корточках в уголке конюшни и подсел к нему.— Генри завтра едет на Найобрэру с письмом к Смиту, — сказал он на языке дакотов. — Мы с тобой сопровождаем его. Письмо майор Смит не получит.Боб ничего не ответил. Генри в его глазах был слишком мелкой рыбешкой.— Здесь у форта затевают резервацию для дакотов. Это будет восточный угол, — сказал он.— Больше ты ничего не узнал? — спросил индеец.— Как же, узнал. Резерваций будет несколько, и племя дакотов должно быть разделено. У форта Робинсон они строят бараки агентуры. Там поселятся люди, которые будут командовать воинами-дакотами. Они все уже тут собрались. Майор Джонс уходит на пенсию и будет агентом резервации. Но он не хочет доживать век свой в глуши и возьмет себе заместителя. Джонни Толстый, плешивый букмекер, собирается открыть при агентуре гостиницу. Беззубый Бен подумывает о том, чтобы форт на Найобрэре снова превратить в факторию, конечно когда он перестанет нас опасаться! Границы резервации все еще не определены.— Границы существуют только на карте, а не в прерии. Нас господа не принимают в расчет. Если бы только явились восемьдесят воинов, о которых я просил нашего верховного вождя, я бы разворотил весь форт Рэндол, пока играли в хоккей.— Ты бы это сделал. Но восьмидесяти воинов не было, и тебе удалось только сунуть нос в кое-какие бумаги да прихватить сигару. А форт Рэндол остался существовать. Брат мой, ты знаешь, я боюсь, что дакоты совершают большую ошибку. Они до сих пор охотятся на бизонов. Бизонов становится меньше и меньше. А дакоты так и не научились разводить скот.— А как с твоим коневодством, Чапа — Курчавый?— Тебе это известно. Два жеребенка у меня околели.— Чапа, этим летом нам надо посерьезнее подумать о домашних бизонах.— Этим летом нам придется думать об оружии, я вижу к тому идет. А вот что мы будем делать потом?— В резервации? — гневно спросил индеец.— В резервациях, которые нам выделяет Большой Отец, мы не сможем жить как фермеры. Они слишком малы и слишком много в них негодной земли. Но мы не можем и вечно охотиться на бизонов. За два последние лета бизонов стало вдвое меньше.— Ну что же? — не отставал Курчавый.— Мы должны оставаться свободными и чему-то учиться. Только свободный человек хорошо учится. Я заслужил теперь у наших людей достаточный авторитет и буду говорить с ними о тебе и о твоих палатках, как только окончится большая борьба.Курчавый положил руки на плечи своего товарища.— Хорошо, ты сказал правильно. Я был сыном раба. Отец убежал со мной к вам. Я не хочу снова стать рабом вместе с вами.— Тебе никто не мешает уйти, куда тебе нравится.— Брат мой, ты можешь сказать это и самому себе. Ты десять лет и зим жил вдали от племени. Только два лета как ты вернулся, чтобы разделить с нами тяжесть борьбы и нелегкий конец нашего пути пройти с нами вместе. Ты думаешь, я уйду от вас и все забуду? Если бы я и хотел это сделать, я все равно не смогу. Моя жизнь — это наши палатки, наши женщины, дети, моя жизнь — это мои товарищи. И мои товарищи мне дороже, чем моя жизнь! — Чапа — Курчавый произнес все это очень тихо, взгляд его был устремлен на дощатую переборку конюшни, и ничто не выдавало его чувств.На следующее утро Генри-Генри сидел у себя в комнате и перебирал содержимое бумажника. Да куда же запропастился этот ниггер? Ага, стук копыт! Значит, все-таки у парня заговорила совесть и он ведет ему лошадь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20