Признаться, мне было приятно узнавать о новых, все более высших должностях талантливого автора.
Он часто выступал в воинских частях, вузах, научных учреждениях, перед журналистами, писателями и говорил, что любит советоваться с Лениным. Узнав, что в одном полку не проводится марксистско-ленинская учеба, потребовал снять его командира. Полк был образцовым по боевой подготовке, и только это позволило вышестоящему командованию спасти офицера от столь серьезного взыскания.
Но в 1991 г. КПСС потеряла власть, и генерал Волкогонов стал сладостно уничтожать и оплевывать то, на чем рос до этого. Я понимаю: нельзя коснеть во взглядах, людям свойственно меняться. Но только при одном условии: если это делается бескорыстно.
Меня не оставляет недоумение: почему Волкогонов и ему подобные меняются не самостоятельно, а только вместе с очередным начальством?
Ленин был для Волкогонова кумиром-кормильцем, дававшим безбедное существование, карьеру и славу. Сменилась власть, Ленин стал подвергаться нападкам, и генерал перебежал к новым хозяевам. В армии это называется дезертирство под огнем.
В 80-х годах Волкогонов писал о предателе Власове: «У этого человека никогда не было подлинных социалистических убеждений. Он умел имитировать патриотизм, чувство долга. Был службистом». Сегодня эти слова можно полностью отнести к самому Волкогонову.
Прозрел или ослеп?
Книга Волкогонова «Ленин» пронизана звериной ненавистью к великому сыну России.
Начитавшись мемуаров белых эмигрантов и трудов антироссийских западных советологов, генерал кормит читателей «осетриной второй свежести» — почерпнутыми там сплетнями и фальшивками. Уверяет, что взгляд у Ленина был злой, друзей он не имел, обвиняет его в цинизме, коварстве, жажде власти. Не хочется даже опровергать эти выдумки.
Волкогонов заявляет, что прозрел. Но из книги видно обратное: автор ослеплен политическими страстями и лакейским усердием перед новыми властями и естественно не замечает абсурдности многих своих утверждений.
Например, приводит диалог Ленина и Троцкого в трудные для молодой Советской республики дни.
Троцкий: А если немцы будут все же наступать? А если двинутся на Москву?
Ленин: Отступим дальше на восток… Создадим Урало-Кузнецкую республику, опираясь на уральскую промышленность и кузнецкий уголь… Будем держаться… Снова расширимся и вернемся в Москву и Петроград.
«Прозревший» Волкогонов комментирует ответ Ленина: «В мыслях — ни слова о людях, о народе, о судьбах России».
Значит, по Волкогонову, Кутузов, сдав Москву французам, не думал о людях, народе, о судьбах России? Значит, Красная Армия в 1941 — 1942 годах, отойдя с боями до Москвы и Волги, не думала о судьбах России? По мнению Волкогонова, надо было поднять руки и сдаться немцам. К счастью, Ленин и наши полководцы думали иначе, чем бумажный генерал Волкогонов.
Одним из любимых коньков «прозревшего» историка являются спекуляции о жестокости Ленина. В книге и многочисленных интервью Волкогонов мусолит один и тот же пример — телеграмму Ленина в Пензу с требованием немедленно подавить антисоветский мятеж, а главарей повесить. Телеграмма заканчивается: «Пошлите людей потверже».
«Прозревший» Волкогонов комментирует: «Какие страшные слова». Может ли честный историк умолчать, что шла гражданская война и что мятеж в тылу любой воюющей армии — красной или белой — мог вызвать только такую реакцию властей. Когда в тылу наступавшей на Москву армии Деникина вспыхивали восстания, Деникин тут же бросал туда карательные отряды, приказав беспощадно подавить бунты, ввести военно-полевые суды, расстреливать и вешать.
Специалистам известно, что главное в публикуемых архивных документах — когда, при каких обстоятельствах был подписан конкретный документ. Дата здесь имеет решающее значение. Одно дело — период революций и гражданских войн, другое — мирное время. Как может дважды доктор — истории и философии, — член-корреспондент Российской академии наук Волкогонов оказаться столь научно несостоятельным? Может ли честный ученый умолчать, как это делает Волкогонов, что еще до окончания гражданской войны по инициативе Ленина была отменена смертная казнь. Волкогонов берет из архивов только то, что ему выгодно, и опускает то, что невыгодно. Получается спекуляция. Подобного обращения с собой история не допускает.
Особенно неприглядно жульничество Волкогонова, когда он жестокими ленинскими указаниями периода гражданской войны объясняет и тем самым как бы оправдывает политические преступления Сталина, который в мирных условиях, при отсутствии войны и революции прибег к массовому террору, к тому же не против врагов, а против своих.
Так, впрочем, склонен поступать и автор книги. Не сделавший ни одного выстрела по внешним врагам Родины, он активно участвовал в мирное время в разгоне и расстреле парламента России и кровавых убийствах соотечественников, защищавших Закон и Конституцию в октябре 1993 г. Позорная акция проведена с гораздо большей жестокостью, чем, например, роспуск большевиками Учредительного собрания.
У Ленина, как всякого крупного политического деятеля, были и ошибочные высказывания, и утопические представления. Они названы публицистом Л. Ониковым в «Правде» 20 августа и 21 сентября 1994 г. Но они — повод не для политических спекуляций, а для научных дискуссий и трезвого осмысления.
Ленин был реальным политиком XX века, сделавшего привычным оружием пулемет и танк, атомную бомбу и глобальную ракету; века, узнавшего избиение армян и холокост; века, когда лидеры крупнейших демократий отдали приказы разбомбить и сжечь Хиросиму и Дрезден вместе с населением и не утратили после этого репутации респектабельных политиков;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69