Этот налет, а также постоянный саботаж рабочих завода вместе с недостаточным вниманием правительства к тяжелой воде заставил нацистов отказаться от ремонта повреждений, нанесенных диверсантами. Всю аппаратуру и промежуточные материалы, использовавшиеся при производстве тяжелой воды, было приказано перевезти в Берлин. Но большая часть оборудования была уничтожена норвежскими партизанами и даже был затоплен паром, перевозивший основную часть запаса тяжелой воды.
Еще до того как вопросы разведки в области атомных работ осенью 1943 г. перешли в руки МЕД, я несколько раз обсуждал со Стронгом вопрос об использовании источников сведений, появляющихся по мере продвижения союзных войск в Италии. Мне казалось, что таким путем мы сможем узнать что-либо о достигнутом в Германии уровне атомных исследований и, следовательно, более точно оценить время, которым мы располагаем для создания бомбы. Одновременно я думал, и Буш со мной был полностью согласен, что анализ полученных таким путем данных может, вероятно, дать нам и некоторую полезную техническую информацию.
Некоторые офицеры в армейской разведке и в ОСРД также были заинтересованы в организации подобной операции. В результате было принято решение о необходимости организованных мер для захвата источников научно-технической информации в Италии.
В сентябре 1943 г. после консультаций со мной и Бушем Стронг предложил Маршаллу план действий. В его письме к Маршаллу, в частности, говорилось следующее:
«Хотя основная доля секретных научных работ противника проводится на территории Германии, весьма вероятно, что ценную информацию по этим вопросам можно добыть и в Италии, допросив крупных итальянских ученых. Диапазон предлагаемых им вопросов должен охватывать все важные военно-технические исследования, и допрос следует вести так, чтобы не выдать наиболее интересующих нас вопросов. Для выполнения этой операции должен быть привлечен всесторонне эрудированный научный персонал.
В целях осуществления изложенной операции предлагаю направить в соответствующее время в оккупированную часть Италии небольшую группу ученых в сопровождении необходимого военного персонала. Научный персонал будет подобран бригадным генералом Гровсом с последующим утверждением Бушем. Военный персонал может быть выделен заместителем начальника разведывательного управления армии».
Далее он указывал, что эта группа могла бы составить основу для последующей аналогичной деятельности в других освобождаемых странах. Таким образом, армейская разведка, наш проект и военно-морская разведка (которая присоединилась к нам позднее) стали участниками операции по сбору научно-технической информации на фронте.
Мы всегда старались избегать повышенного внимания к нашим работам и сотрудникам. Для всех наших операций выбирались такие кодовые наименования, которые никак не указывали на нашу деятельность. Поэтому понятно мое состояние, когда я узнал, что армейская разведка назвала миссию по сбору научно-технической информации в Италии «Алсос». По-гречески это означает то же, что и по-английски «гровс», т. е. «роща» (точнее — рощи). Первым моим намерением было добиться изменения названия. Но, поразмыслив, я понял, что это еще менее выгодно с точки зрения привлечения внимания к нашим действиям.
Группа «Алсос» во многом отличалась от других современных ей разведывательных подразделений американцев и англичан. Ее задачи были похожими, но методы работы отличались. Мы стремились, чтобы сотрудники «Алсос» до предела использовали возможности уже существующих служб и организаций. Эта тактика позволяла нам сильно сократить штат миссии, избежать административной путаницы и оказалась особенно полезной на подготовительной стадии, во время выбора объектов деятельности. Одновременно мы гарантировали себе полную поддержку фронтовых подразделений армейской разведки.
В письме Стронга не упоминалось об атомной энергии, однако каждый руководитель в высших сферах понимал, что главной целью миссии будет сбор сведений об атомных исследованиях в Италии и Германии. Это, конечно, не исключало, что группа «Алсос» может натолкнуться на сведения о других важных научных исследованиях противника. Поэтому группа получила директивы использовать любые обнаруживаемые ею источники технической информации и сообщать о них непосредственно Стронгу, который уже должен был распределять их между заинтересованными ведомствами. Этот порядок строго соблюдался, и донесения, касающиеся атомной энергии, армейская разведка передавала мне, даже не распечатывая.
Поддерживая такой порядок, я преследовал опять ту же цель — отвлечь внимание от связи миссии с атомными вопросами. Я придавал этому очень большое значение. В ноябре 1944 г. я писал своему личному представителю в группе «Алсос»: «Деятельность „Алсоса“ создает впечатление, что миссия работает исключительно на нас. Это вредит как нашим интересам, так и работе миссии. Удовлетворение наших потребностей — одна из задач, поставленных перед группой „Алсос“. Следует указать руководству миссии на неправильность иного понимания ее задач».
Первоначально группа была образована в составе тринадцати военнослужащих, в число которых входили переводчики, и шести ученых, как носивших военную форму, так и штатских. Ее состав сильно отличался от структуры других разведывательных подразделений. В нее входили специалисты, способные путем опроса и наблюдения добывать подробные научные сведения об атомных исследованиях. В нее также входили люди, в общих чертах представлявшие всю совокупность научных программ и интересов как союзников, так и по возможности Германии и Италии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124