„Я был окликнут чужой речью, услышал и откликнулся сам, следовательно, я существую“. Audio предшествует cogito» [т.е. ‘Я слушаю предшествует я сознаю’ …] Речь служит не столько для того, чтобы выражать идеи, сколько для того, чтобы устанавливать отношения» (Гарднер, 1994, 17).

* * *

Мы назвали только некоторые, самые популярные и влиятельные концепции «лингвистического детерминизма». Помимо общей идеи, их сближает еще одна черта. Почти о каждой концепции, отстаивающей приоритет язык в познании и культуре, можно было бы повторить слова, сказанные Ю.Д. Апресяном о теории «лингвистической относительности» Сепира-Уорфа: все это «удивительно красивые» гипотезы — поэтичные, увлекательные, с неисчерпаемыми глубинами смыслов, загадки без разгадок. И как бы ни были они новы в своих сегодняшних терминах, все же у них общий источник — фидеистическое отношении к слову. Это побеги одного дерева, многовековой традиции, привитой человеку религиями Писания, — вглядываться в Слово и исповедовать собственную зависимость от Слова.

IX. Резюме. Основные тенденции в истории взаимоотношений языка и религии
1. Содержательную (смысловую) основу религий составляют жизненно важные для человека и общества э т и ч е с к и е смыслы. Они мыслятся как з а п о в е д и, которые Бог (Абсолют) о т к р ы л людям. Откровение содержит главные нравственно-религиозные и юридические нормы общества, необходимые для его самосохранения.
2. В сфере религиозной коммуникации формируются специальные средства з а щ и т ы Откровения, способные обеспечить, во-первых, максимально высокий авторитет заповедей Откровения в глазах социума; во-вторых, передачу заповедей подрастающим поколениям, а также, при распространении религии вширь, — новым народам; в-третьих, требовались средства, способные обеспечить смысловую сохранность заповедей при их трансляции в пространстве и времени.
3. Основа информационной защиты Откровения состоит в том, что религиозное сознание наделяет Откровение свойством святости (сакральности): священные слова, заповеди, записанное людьми Откровение Бога мыслится как дарованное Богом с в я щ е н н о е з н а н и е — полное, совершенное и главное.
4. Сакрализация Откровения, записанного в Писании, создает феномен н е к о н в е н ц и о н а л ь н о г о (безусловного) восприятия знака в Писании: свят не только Бог, но и его записанное слово, его имя, буква в имени; святы и должны быть неизменны те слова, которыми пророк или ученики славили Бога и говорили ему о своей любви и верности. В глубинах религиозного сознания и подсознания вера в Св. Писание сливалась с архетипическим фидеизмом — с тем ощущением «волшебства» слова, которое жило в древнейшей дописьменной магии и ритуале.
5. Устные и письменные произведения, в которых выражено священное знание (мифы или запись Откровения в Св. Писании), являются с м ы с л о в ы м ц е н т р о м, порождающим новые, производные смыслы (тексты), которыми наполняется информационное пространство культуры. Основные мифы или Писание задают и е р а р х и ю текстов, циркулирующих в культуре, при этом сами они, будучи носителями главных смыслов, составляют вершину иерархии.
6. Эволюция мифолого-религиозного содержания и своеобразие религиозного общения являются теми главными факторами, которые определили историю фольклорных жанров и книжно-письменных культур, формируемых религиями Писания. Постепенная десакрализация священного знания мифов обусловливала постепенную трансформацию мифов в произведения словесного художественного творчества народа. Литературный процесс, который порождается Писанием и существует в его орбите, представляет собой с а м о р а з в и т и е религиозного общения. Его основные закономерности состоят в следующем.
Во-первых, происходит внутренняя структурация религиозного учения: в нем обнаруживается та или иная иерархия смыслов и текстов (жанров); при этом содержательное ядро учения догматизируется, начинает осознаваться как общеобязательное и неизменное, в то время как остальные смыслы и жанры осознаются в их отношении к смысловому центру учения.
Во-вторых, складывается религиозный канон — особо почитаемый корпус текстов, содержащих смысловое ядро учения.
В-третьих, складываются коммуникативные механизмы, позволяющие распространять учение вширь и вместе с тем сохранять неизменными его основные смыслы (передача учения подрастающим поколениям, популярное изложение, специальное комментирование).
В-четвертых, создаются механизмы контроля за тем, как осуществляется религиозная коммуникация (церковная цензура, специальное редактирование; правила, регулирующие циркуляцию конфессиональных текстов в социуме).
7. Религиозная коммуникация и ее заботы явились главным фактором в социальной истории языков. Все древние письменности и подавляющее большинство новых систем письма создавались для культово-религиозных целей. В древности и средние века религиозные (не языковые) трудности с переводами Писания обусловили многовековое двуязычие культового и народного языка, распространенное в основных культурно-религиозных ареалах мира. Переводы конфессиональных книг становились крупнейшими событиями в социальной истории многих языков. Писание и литургия на народном языке способствовали его авторитету и утверждению в качестве ведущего канала коммуникации в обществе. Переводы Писания часто становились материально-языковой базой наддиалектного (общенационального) литературного языка и всесторонне обогащали язык.
8. В культурах религий Писания филология зародилась и развивалась как конфессиональная служба «при священном тексте» — для сохранения и трансляции сакральных смыслов в неизменном виде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128