— Значит, на две буквы меньше:
ОТСДЧДРС... Тоже ничего.
— А что, если подставить предыдущие буквы? — предложил Пётр и тут же расшифровал:
ПУТЕШЕСТВЕННИКУ ЗА ТРЕМЯ БАНАНАМИ СООБЩАЮ...
— Я думаю, что этого уже достаточно, — попытался остановить их пан Грац-младший. — Ещё кто-нибудь заподозрит нас, что мы нарочно дали ему это прочитать.
— Как это — нарочно? — возразил пан Грац-старший. — Разве мы знали, что на этом камне написано? Не знали. Разве это мы расшифровали? Нет, он. Значит, не вмешивайся не в своё дело.
Пётр хотел продолжать, но задумался:
— А что будет перед А?
— Перед А? — Грацы тоже задумались.
— Но это же яснее ясного, — закричал попугай. — Перед А будет Я из прошлого алфавита.
— Из какого прошлого?
— Из того, что написан перед тем, который мы сейчас читаем.
— Ничего не понимаю, — вздохнул пан Град-младший.
— Один алфавит кончается, второй начинается, второй кончается, третий начинается...
Все были удовлетворены, и Пётр продолжал расшифровывать:
...ЧТОБЫ ОН ОБРАТИЛ ВНИМАНИЕ НА ОСЬМИНОГА, КРАБА И ЛИЛОВУЮ ЛИЛИЮ.
Г.В.Ч.Ш.
— А что такое Г. В. Ч. Ш.? — поинтересовался он.
— Наверно, какое-нибудь сокращение, — догадался пан Грац-старший.
— Гуси взяли четыре шпильки! — крикнул попугай.
— Почему там должно быть: «Гуси взяли четыре шпильки»? — рассердился пан Грац-младший.
— А почему бы и нет?
— Потому что это бессмыслица! — решил Пётр. Попугай хотел возразить, но в это время послышался гудок парохода.
— Мне пора идти! — крикнул Пётр. — Мой пароход отходит.
— Так вы и вправду едете за тремя бананами? — грустно заговорил пан Грац-старший. Пётр подтвердил.
— Можно вас о чём-то попросить?
— Разумеется. — Пётр ожидал чего-нибудь серьёзного. Пан Грац-старший сказал:
— Если вас будут во что-нибудь превращать, то постарайтесь, чтобы вас не превратили в обжору и не прислали к нам. Двоих нам никак не прокормить.
— Счастливого пути! — проскрипел попугай. Пётр бежал по молу и повторял:
— «Путешественнику за тремя бананами сообщаю, чтобы он обратил внимание на Осьминога, Краба и Лиловую лилию». Но кто такой Г. В. Ч. Ш.?
Китовое море
Пароход в Близко и Далеко ещё не отправился. Матросы драили палубу.
— У вас ещё много времени, — сказал Петру бородатый моряк.
И действительно, солнце ещё не зашло.
Пётр сел на каменную ограду мола и стал ждать. И вдруг он вскочил как ужаленный: портфель с учебниками есть, пакетик с мечтой тоже есть, а где же самокат? Он побежал было со всех ног в домик Грацев, но тут увидел, как самокат подъезжает к нему от пристани. Самокат смотрел на него с упрёком.
— Прости меня, милый самокат, — прошептал он виновато и погладил его по рулю. При этом он заметил, что под звонком был засунут смятый листок бумаги. Он развернул его и прочитал:

Самокат, лети к Перту как птица;
Если он туда, куда стремится,
Доплывёт, доедет, долетит, -
Он нас четверых освободит.

«Вот как! Послание от четырёх заколдованных рыцарей. Не бойтесь, — подумал Пётр, — если я попаду к трём бананам, я о вас не забуду».
Пароход загудел, и Пётр поднялся на палубу.
Ему дали место в каюте вместе со стареньким купцом.
Как только корабль стал качаться на волнах, у старичка началась морская болезнь. Пётр ухаживал за ним и развлекал его рассказами о своём путешествии.
— Ты хороший мальчик, — сказал ему старичок, придя в себя. — Когда мне станет лучше, мы спустимся с тобой в трюм, где сложен мой товар. За то, что ты обо мне позаботился, ты сможешь выбрать три вещи, которые тебе понравятся.
— Мне ничего не нужно, — отказывался Пётр. — Ведь это сделал бы каждый.
— Помни, — серьёзно сказал старичок, — что всякое добро бывает вознаграждено точно так же, как за всяким плохим поступком неизбежно следует наказание. Не всегда сразу, но в конце концов за всё и в сказке и в жизни наступает расплата.
Когда у старичка прошла морская болезнь, пароход уже плыл на полных парах посреди Китового моря.
Старичок пригласил Петра спуститься с ним в трюм.
— Вечером мы бросим якорь в Близко. Там я схожу, — сказал он. — Не медли и иди со мной.
В трюме была масса вещей: ожерелья, перстни, шубы, изящные вазы, платиновые цепи, кувшины, светильники, самые разнообразные игрушки.
Пётр был ослеплён красками и блеском и одурманен ароматом.
Он прошёл ещё несколько шагов и увидел ковры, толстые, как каменные плиты, пёстрые ткани, занавески, такие тонкие, как будто их выткали пауки, кашемировые шали, кинжалы, украшенные перламутром, золотые сосуды и серебряную утварь, флакончики с благовонными мазями и цветочными маслами, мешочки с редкими кореньями, фигурки из слоновой кости. А за ними в самом углу он увидел брошенный бинокль, музыкальные часы и рукавичку. Одну рукавичку на левую руку.
— Иди прогуляйся по палубе, — сказал старый купец, увидев, что Пётр растерялся, — и всё хорошо обдумай. Я не могу тебе советовать. Но вполне возможно, что от твоего выбора многое будет зависеть. Поэтому не торопись.
Мальчик опёрся на палубе о поручни и стал смотреть на волны, отражавшие блеск солнечных лучей. Он думал. Что же выбрать? Какую-нибудь игрушку? Их там полным-полно! Или шаль? Кинжал? Фигурку верблюда? Решить было трудно.
В это время прямо за его спиной послышался приглушённый голос:
— Ражмысляете?
Пётр его сразу узнал: это был моряк с Шепелявой улицы. Он выглядел теперь как настоящий морской волк. И шрам на его лице казался ещё более красным.
Пётр совсем не удивился этой встрече. Если он мог увидеть в Школе языков пана Bay, почему же он не может встретиться на корабле с моряком из сна?
Шепелявый моряк осторожно осмотрелся и приложил палец к губам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40