Он как раз за-
канчивал два банана, яблоко и королеву Елизавету, завершая ею целую га-
лерею картин, когда Мэри Поппинс подкралась к нему сзади на цыпочках.
- Эй! - тихо окликнула она Спичечника.
Он ничего не видел и не слышал, он только что пустил по бананам ко-
ричневые точки и теперь тем же мелком выписывал кудряшки королевы Елиза-
веты.
- Кхе, - кашлянула Мэри Поппинс, как умеют кашлять только истинные
леди.
Спичечник вздрогнул, поднял голову и увидел ее.
- Мэри! - воскликнул он, и по его голосу вы сразу бы поняли, что Мэри
Поппинс играет в его жизни очень важную роль.
Мэри Поппинс потупилась и мыском туфли дважды провела по асфальту.
Потом улыбнулась мыску, но улыбка была такая, что мысок с огорчением
признал - эта улыбка явно предназначена не ему.
- Сегодня мой день, Берт, - сказала Мэри. - День отдыха. Ты разве не
помнишь?
Спичечника звали Бертом. По воскресеньям же его величали Герберт
Альфред.
- Конечно, помню, Мэри! - воскликнул он. Только видишь что... - он
замолчал и грустно посмотрел в свой картуз, лежавший на тротуаре рядом с
последней картиной: в нем поблескивал всего один двухпенсовик.
- Это все, что у тебя есть, Берт? - сказала Мэри Поппинс, и голос у
нее был такой веселый, что Берт никогда бы не догадался, что и ей груст-
но.
- Да, все, - отозвался Берт. - Выручка сегодня совсем плохая. Посмот-
ри, ведь казалось бы, как не раскошелиться, узрев такую прелесть, - и он
кивнул на королеву Елизавету. - Так-то вот, Мэри, - вздохнул он. - Бо-
юсь, что сегодня я не смогу угостить тебя чаем.
Мэри Поплине вспомнила про пончики с малиновым вареньем, которыми
угощалась каждый выходной, и чуть было не вздохнула, но вовремя спохва-
тилась, увидев лицо Спичечника. И ловко обратила вздох в лучезарную
улыбку.
- Это ничего, Берт, - сказала она. - Не расстраивайся. Я и не хотела
пить чай. Что за удовольствие распивать чаи! Пустая трата времени.
Согласитесь, Мэри Поппинс повела себя очень благородно - ведь она так
любила пончики с малиновым вареньем!
Спичечник тоже так подумал, он взял ее обтянутую белой перчаткой руку
в свою, крепко пожал. И они вместе стали рассматривать чудесные цветные
картинки.
- Сейчас я тебе покажу такую прелесть! Ты еще не видела, - с гор-
достью сказал он, подводя ее к горе; вершину горы одевал снег, а склоны
были усеяны огромными розами, на которых сидели зеленые кузнечики.
На этот раз из груди Мэри Поппинс вырвался вздох, который нисколько
не мог огорчить ее друга.
- О, Берт! - прошептала Мэри. - Восхитительно!
Этим словом Мэри Поппинс хотела сказать, что картина Берта достойна
висеть в Королевской Академии (и Берт понял ее) - такой большой комнате,
где люди выставляют свои картины. Кто хочет, может прийти и любоваться;
на них долго смотрят, долго-долго, и вдруг кто-нибудь говорит: "Ах, Бо-
же, как похоже!"
Спичечник подвел Мэри к следующей картине, еще более прекрасной. Это
был пейзаж - деревья, трава, а в глубине - синее пятнышко моря.
- Боже мой! - воскликнула Мэри Поппинс, наклонившись, чтобы лучше
рассмотреть, но тут же выпрямилась: - Что с тобой, Берт?
Спичечник взял ее за вторую руку, вид у него был необычайно взволно-
ванный.
- Мэри, мне пришла в голову такая мысль! Почему бы нам не войти туда,
в эту картину, прямо сейчас, сию минуту? А, Мэри? - и, держа ее за руки,
он потянул ее с этой улицы, подальше от чугунной ограды и фонарных стол-
бов. Ах! Вот они уже там, в самом центре картины.
Как здесь было зелено, как покойно, какая нежная травка была под их
ногами! Нет, это невозможно! Почему невозможно? Зеленые ветки шурша ка-
саются их шляп, а вокруг их ног водят хороводы яркие, как радуга, цветы.
Мэри с Бертом поглядели друг на друга - а сами-то они как изменились! На
Спичечнике был совершенно новый костюм - в зеленую и красную полоску
сюртук и белые панталоны, а голову его венчала новехонькая соломенная
шляпа. И весь он сиял, как новый шестипенсовик.
- Ах, Берт, какой ты красивый! - восхитилась Мэри.
Берт на миг онемел, он и сам не мог отвести глаз от Мэри. Наконец он
перевел дух и воскликнул: - Как здорово!
И больше ни слова не прибавил. Но смотрел он с таким восторгом, что
Мэри достала из сумки зеркальце и глянула в него.
Она тоже изменилась. Плечи ее окутывала прелестная шелковая пелерина
в ярких узорах, шею нежно щекотало длинное страусовое перо, ниспадавшее
с полей шляпы. Ее самые лучшие туфли исчезли, вместо них - туфельки нео-
писуемой красоты с блестящими пряжками в бриллиантах. На руках были те
же белые перчатки, под мышкой - бесценный зонтик.
- Бог мой! - воскликнула Мэри Поппинс. - Вот уж действительно выход-
ной день!
Любуясь друг другом и собой, они двинулась в глубь рощи и скоро вышли
на залитую солнцем поляну. И, представьте, на зеленом столе их ожидал
послеобеденный чай!
Вокруг стола - зеленые стулья, посреди него - гора пончиков чуть не
до неба, а рядом большой медный чайник. Но самое прекрасное - две тарел-
ки с креветками и, конечно, две вилки - не руками же их есть.
- Ущипните меня! - сказала Мэри Поппинс: ее любимое восклицание, ког-
да она очень довольна.
- Как здорово! - подхватил Спичечник. Это было его любимое восклица-
ние.
- Садитесь, пожалуйста, мадам! - послышался чей-то голос.
Друзья обернулись и увидели высокого мужчину, выходящего из рощи в
черном смокинге и с белоснежной салфеткой, перекинутой через руку.
Мэри Поппинс так изумилась, что у нее подогнулись колени и она не се-
ла, а упала на зеленый стул с таким шумом, точно хлопнула хлопушка.
1 2 3 4 5 6