Мы рисуем себе художественные картины — небо вдруг насупится и обрушится на землю потоками воды и грозовыми раскатами. Мы думаем, что огонь охватит собой все живущее, что сама почва придет в движение… Однако же все это — только фантазии. Как будет на самом деле? Так. Просто и незамысловато.
*******
— Анхель, почему я не могу поверить в то, что это случилось? — спросил Данила, облокотившись на перила больничной лестницы и глядя на отъезжающую в направлении морга машину «скорой помощи».
— Может быть, потому что еще не все потеряно? — сказал Анхель. — Ты ведь говорил с Источником Света. И если тебе кажется, что…
— Источник Света высказался на этот счет весьма определенно, — голос Данилы стал резким. — Когда я спросил Его, что будет в Конце Времен, Он сказал: «Я просто уйду». Понимаешь? «Просто уйду»! Вот так, просто. Надежда — искусительница, вера — искусительница… Все пустое. Самоутешение, самооправдание. Пустое…
— Данила, знаешь, я никогда не присутствовал при умирании другого человека, — сказал Анхель через минуту.
— А я присутствовал, и не раз… — прервал его Данила.
— Нет, подожди. Может быть, так и должно быть, но мне кое-что показалось странным…
— Что? — сухо и строго спросил Данила.
— Как бы тебе это объяснить…
— Только не надо меня утешать, — Данила посмотрел на Анхеля строгим, немигающим взглядом.
— А если я действительно так думаю? — Анхель ответил ему таким же взглядом.
— Ну, говори.
— Я думаю, Данила, что он не умер. Мне кажется, он застрял на границе миров, — видя сопротивление Данилы, Анхель стал говорить быстрее и напористее. — Когда мы расстались, он не пошел дальше. Прошел чуть-чуть, куда я уже не мог последовать, и сел на склон перед Башней. Сел и все.
— Анхель, ты с ума сошел?! — сорвался Данила. — Ну что значит — «не умер»?! На какой границе?! Все, Анхель, все! Миссия закончена, миссия не выполнима! И мы с тобой знали это с самого начала! Только мое упрямство — и все!
— Данила, послушай меня. Не торопись. Помнишь, я рассказывал тебе о «точке сборки»?
Анхель, прекрати это! Знаешь, если лучшие из людей так ненавидят людей… В начале я думал: беда в том, что мы не верим, не любим и боимся. А теперь… Вывод такой: мы ненавидим, потому что не верим, не любим и боимся! И это порочный круг, понимаешь?! Нам никогда из него не вырваться!
Вот я — живой пример! Ты вспомни — со мной же все то же самое было! Я жизнь не принимал, ненавистью своей питался. И все потерял… Потерял то, что права терять не имел! Из-за трусости, из-за ненависти своей, из-за всего этого! Думал: «Господи, за что это мне!», — и вот мне за то, что я так думал!
Тут Данила замолчал на мгновение, словно бы ища мысль, и через секунду продолжил:
— Но я и другое понял, Анхель. Этим весь мир живет. И то, что Скрижали потеряны, даже не я виноват, а все мы — каждый! И поделом. Источнику Света хуже не будет, только мороки меньше. А нам — поделом!
— Да что ты такое говоришь, Данила?!
— Говорю, как есть. Что думаю, то и говорю, Анхель. Я ведь плоть от плоти этого мира. Во мне все это есть — и неверие, и нелюбовь, и страх. Ужас даже! И главное — ненависть во мне кипит, даже если я не признаю этого. Как не принимал я этот мир, так и не принимаю. А как в нем жить, если ты его не принимаешь?!
Что ты так на меня смотришь? Да, во мне ненависть. И я скажу, откуда она — от сострадания она, от дурацкого сострадания самому себе! Я только тем, может быть, и лучше кого-то, что действую, если действую, до конца. И пока не уверюсь, что все — конец, нет шансов, не остановлюсь. Но теперь все — я стою. Потому что — кончено!
— Данила, ну ты послушай меня, пожалуйста! — Анхель чуть не плакал. — Я один не могу без тебя это решить. Мне кажется, что я за ниточку какую-то цепляюсь, а дернуть за нее не получается. Вот объясни мне, от чего Илья сказал Кате: «Пока ты жива, я не умру»?
— Да мало ли что умирающий человек скажет! Я бы то же самое сказал, если бы нужно было. Она ведь теперь покончить с собой может, — Данила задумался. — Правильно он это сказал, правильно. Хоть одно доброе дело напоследок. Ты бы не сказал разве?
— Ну пожалуйста! — взмолился Анхель и машинально заходил из стороны в сторону. — Я пробовал сместить «точку сборки». Когда Илья перестал меня слушать и побежал по той дороге, я стал той дорогой. Это сложно объяснить… Я воспринимал все, как будто бы я та дорога… И знаешь, что?!
— Что? — Данила посмотрел на Анхеля, как на умалишенного.
Я чувствовал бег Ильи! — воскликнул Анхель.
— И чего в этом странного, если ты был дорогой, по которой он бежал?! — Данила посмотрел на Анхеля с удивлением и отстраненностью.
— Странно не то, что я чувствовал его бег, странно, что он бежал… — Анхель затруднился с поиском аналогии. — Как бы не весь бежал, словно бы одной ногой!
— Ну что за ерунда, Анхель! Что значит «не весь»?! У него же две ноги! Да и как можно бежать на одной ноге?! Глупость какая-то…
— Ты видишь только то, что ты видишь. Но почему ты думаешь, что дорога видит так же, как и ты? — спросил Анхель и уставился на Данилу.
— Я так не думаю…
— Тогда почему ты удивляешься?!
— Но как такое вообще может быть? — Данила, внутренне испытывая сопротивление, продолжал упорствовать.
— Ты не можешь себе этого представить? — уточнил Анхель.
— Не могу. Ты прав — не могу, — твердо сказал Данила.
— А почему ты думаешь, что этого не может быть в восприятии дороги?
Согласен. Она может это так воспринимать. Но, может быть, она всех так воспринимает? Может, для нее все люди — одноногие?!
— Нет, — Анхель мучительно думал. — Это как-то очень странно. Тут что-то есть. Я чувствовал, что чего-то не хватает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30