Как такое может быть?! Сама эта идея очеловечения оскверняет Бога. Не может быть, чтобы Бог вот так ходил по улицам, беседовал с простыми смертными и воскрешал покойников. Нет, у него не может быть «кишок и бронхов»! Нет! Это человек придумал Бога по своему образу и подобию, а не Бог человека! Тогда Данила представил себе Бога-человека и усомнился… Но сейчас, слушая этот жуткий, этот ужасный, этот чудовищный разговор, эти такие бессмысленные и такие жалкие планы о свержении римской власти в Иудее, все в его голове перевернулось. Не может быть, чтобы у Бога были «кишки и бронхи»?! А почему, собственно, нет?! Почему Богу нельзя иметь кишки и бронхи?! Что в этом такого? Разве божественное, подлинно божественное можно чем-то осквернить или испачкать?!
Нет, Бог может ходить по земле! Он может заглядывать в глаза людей, может улыбаться, глядясь в наши души! Он может творить чудеса стократ более великие, чем превращение воды в вино или воскрешение мертвых! Он может преображать души, дарить свет! Он может любить! Да! Он может любить! Он даже может иметь детей, потому что дети — это плод любви! А Бог — это любовь! И пусть все эти мыс ли — ужасное богохульство, мракобесие и ересь, но это так! Бог — это сила любви!
— Так позорить трон! — сокрушался старик. — И ведь он сыну его достанется. Не просто же так мы лишаем его трона… Я просто не понимаю, почему Иосия отказывается. Чего он хочет? Он ведь не собирается править?
— Он говорит: «В истинном царстве все цари», — тихо, словно бы про себя пробормотал Данила. — Но кто заслужил это царство?
Фарисеи и ученики Иосии разом повернулись и молча уставились на Данилу.
— Это не просто римлянин, — зловеще прошептал молчавший до сих пор Иуда. — Он знает, почему Иосия смеется. Он знает, что случится со мной, когда Иосия умрет. Он знает о смерти Иосии…
— Ты думаешь, он пророк и провидец? — вздрогнул один из фарисеев. — Иуда, ты в этом уверен?!
— Но коли так… — продолжал Иуда, даже не заметив адресованного ему вопроса, — он знает и другое — он знает, как умрет Иосия. Мы ли убьем его или Пилат… Пусть он нам и расскажет, а мы сделаем так, как выходит, согласно его словам!
Данила очнулся с чувством, словно бы кто-то держит его руками за горло и душит. Хватая ртом воздух, Данила прыжком вскочил на ноги и зашелся нервным сухим кашлем. Сон?! Это ему приснилось?! Уже в который раз! Где он был сейчас?.. Древняя Иудея?!Замок с Блаженной Святой Марией?..Или, может быть, это тоже сон?
Что бы сказал на это Анхель?Как жаль, что его нет рядом…
— Это параллельные сновидения, — раздалось в голове Данилы.
— Анхель, ты?!
Сердце заколотилось сильно-сильно. Родной, знакомый голос… Голос друга! Данила огляделся по сторонам. Рядом с ним никого не было. Он стоял один — в длинном пустом коридоре, освещенном странным, похожим на молоко светом.
— Да.
— Где я, Анхель? — голос Данилы дрогнул.
— Тебя заперли в параллельных сновидениях.
— В параллельных сновидениях?! — Данила вспомнил, как когда-то Анхель рассказывал ему об этой страшной и губительной закольцованной реальности. — Это когда люди умирают?.. Застревают в параллельных сновидениях и не могут выйти?!
— Да.
— Черт! — воскликнул Данила.
Когда Анхель объяснял ему, что такое параллельные сновидения, он сказал: «Представь себе, что ты мучаешься бессонницей — час, два, три. А потом незаметно для себя засыпаешь, но тебе снится, что у тебя бессонница, что ты все так же лежишь в своей постели и не можешь заснуть — вертишься, крутишься и не засыпаешь. То есть ты вроде бы и заснул, но бессонница никуда не ушла. Реальность бодрствования и сновидения закольцевались. И вот примерно то же самое может случиться и прямо в самом сновидении — ты засыпаешь, оказываешься в реальности какого-то сна, но параллельно с этим существуешь в реальности другого сна. И не можешь проснуться, потому что, вместо того чтобы выйти из реальности сна, ты ходишь из одного сна в другой — туда-сюда. И все. Как лабиринт с ложными выходами. Дальше — смерть».
— Анхель, а выход? — Данила пытался вспомнить, говорил ли ему Анхель что-то о выходе из параллельных сновидений. Но безуспешно, ничего на ум не приходило, словно какой-то провал в памяти. — Выход?!
— Должен быть один общий элемент. Найди его.
— Общий элемент… — Данила задумался, Стал напряженно перебирать фрагменты своих снов — замок, Иудея… Но на ум ничего не приходило. — Вы рядом? Вы следите?.. Вы знаете, что это?!
— Только ты можешь понять, что это за элемент. Мы видим происходящее снаружи, а он внутри.
— Понятно, — растерянно пробормотал Данила, все еще пытаясь найти этот заветный спасительный ключик, понять, что им может быть.
— Не знаю, насколько это тебе поможет, но Андрей говорит, что тебя дурачат.
— Дурачат? — не понял Данила.
— Да.
— Андрей рассказывал тебе о психологическом эффекте зеркала. Говорит, что это может помочь… — голос Анхеля становился все тише, все менее разборчивым.
— Психологический эффект зеркала? — засуетился Данила.
Соображать почему-то было очень трудно. Этот коридор. Этот белый свет. Странная слабость.
— Вспоминаешь? Торопись! Осталось мало времени… — голос уже почти не был слышен.
Андрей действительно что-то рассказывал Даниле об этом эффекте. «Зеркало отражает реальность. Но является ли оно само — реальностью? Да, безусловно. Но что мы знаем о ней — о реальности зеркала? Ничего. Мы видим лишь отражения. В этом и заключается эффект зеркала — присутствие отсутствующего. И психика человека — это, как пример, точно такое же зеркало. Мы ведь не видим психики человека, мы видим лишь мир, отраженный его психикой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35