После того как получил свое, можно и поиронизировать.
Т а и р о в (искренне) . Да что ты! Я действительно всегда завидовал этому качеству. Правда, я не верил, что человек может так подчинить самого себя. Честно говоря, я был одно время даже уверен, что ты на чем-то сорвешься. Только не знал — на чем.
Б а д и р о в. И ошибался. Я живу, как мне хочется, и в то же время так, как нахожу нужным и правильным.
Т а и р о в. И всегда это совпадает?
Б а д и р о в. Слушай, ты знаешь, кто я такой? Посмотри на меня. Я Бадиров, твой начальник, и ты сейчас находишься в моем кабинете, понял, а не на приеме в кабинете психолога. Что у тебя еще?
Т а и р о в. Только ты не нервничай. И не вздумай отказать. Ты-то ведь хорошо представляешь, что будет, когда мы найдем это месторождение. Без преувеличения — революция. Все перед ним поблекнет — сибирская нефть, туркменская, уральская. О чем говорить! Это отразится на международных экономических отношениях всего мира.
Б а д и р о в. Что ты хочешь?
Т а и р о в. Чтобы ты не нервничал. Я тебя прошу. Кстати, о нервах в душевном равновесии. Мы во всех этих делах совершенно забываем о таком важном факторе, как моральное удовлетворение. Например, признайся, разве плохо тебе будет после того, как тебе вручат золотую звезду Героя Соцтруда за активное участие и руководство пуском в эксплуатацию нашего месторождения?
Б а д и р о в. Ты скажешь наконец, что тебе нужно?
Т а и р о в. Дай мне его на месяц, понимаешь, всего на месяц, он мне просто необходим. Катамаран…
Б а д и р о в. Катамаран?! Ты сказал — катамаран?!
Т а и р о в. Я же просил тебя не нервничать.
Б а д и р о в. Нет-нет. Ты прямо скажи, ты произнес это слово? Ка-та-ма-ран! Пожалуйста! Бери! Все бери! Не стесняйся. Я тоже пойду к тебе рабочим! Давай вообще всю добычу пока свернем! Все только для Таирова! Хочешь, и Азербайджан переименуем — пусть республика теперь называется — Таирджан!
Т а и р о в. Ну ладно. Будет тебе. О катамаране больше ни слова. Ты стал очень нервным. Береги себя. Нехорошо все получается, я же в основном приехал для того, чтобы поблагодарить тебя за те два сверхтвердых алмазных бура. Знаю, каких тебе это трудов стоило.
Б а д и р о в. Еще что-нибудь есть у тебя?
Т а и р о в. Мне необходим один средний катер.
Б а д и р о в. А ты сам уедешь на этом катере? Вот сию минуту?
Т а и р о в. Уеду. И вернусь к тебе не раньше, чем через полгода. Даю слово. (Берет бумаги.) До свидания. Спасибо тебе. (Зауру.) До встречи. Я вам всегда рад. Надеюсь, мы еще поработаем вместе. (Уходит.)

Бадиров некоторое время после его ухода сидит молча.
З а у р. Я принес отчет. Вы хотели посмотреть.
Б а д и р о в. Да, я хотел посмотреть его вместе с вами. Вы мне оставьте его. Сейчас я просто не в состоянии. Таиров предлагал вам перейти к нему?
З а у р. Да, мы уже несколько раз говорили с ним об этом. Но все это нереально, пока я не кончу работу.
Б а д и р о в. Таиров, Таиров! И зачем он занялся этим мезозоем? Ему-то зачем это нужно? Потрачено шесть лет. Человек с его головой, с его способностями! Он же у меня на глазах стал Таировым. В двадцать восемь лет защитил докторскую диссертацию, в тридцать два теоретически обосновал — и в том же году это подтвердилось — существование двух месторождений: в районе Сангачалы и Бузовны, за что получил Государственную премию, в тридцать восемь разработал принципиально новый метод оконтуривания нефтеносных пластов, избирается членом-корреспондентом Академии. Все ждут, что он сделает дальше. Дождались. Бросает все, начинает поиски мезозоя. Человек, который мог бы сейчас руководить наукой!
З а у р. Но вы знаете… Я тоже уверен, что мезозойская нефть существует…
Б а д и р о в. Вы с ума сошли, Заур! Да если бы я был всего-навсего уверен, я бы рубля не потратил на все это. Я знаю, что она есть. Я о ней знаю не меньше, чем Таиров, а кое-что даже, чего он не знает, потому что ему сейчас некогда заниматься исследованиями. Мне удалось определить, что чем дальше в море, тем она ближе залегает к поверхности земли. К сожалению, только земли, не моря. (Выходит из-за стола, подходит к карте Каспийского моря.) Она здесь, под колоссальнейшим давлением, и добыча ее именно из-за неслыханного естественного давления будет обходиться очень дешево… Но надо еще найти эту точку ее выхода!
З а у р. Таиров ищет.
Б а д и р о в (с досадой) . Я же вам показываю карту. Для того, чтобы определить, где выход, надо каждый раз бурить сверхглубокую скважину. А вы не хуже меня знаете, что такое пробурить в морском дне скважину длиной в двенадцать километров при толще воды над местом бурении и тридцать-сорок метров. А ведь это Каспий — спокойным редко бывает. Может быть, выход мезозойской нефти будет найден через два-три года, но не исключается, что и через пятьдесят лет. То есть для нас с вами практически никогда. Шесть лет назад я понадеялся на всем известное везение Таирова, на его удивительную интуицию… Сегодня я начинаю думать, что ошибся! И предпочел бы, чтобы занимались поисками не мы.
З а у р. Но искать-то ее все равно надо! Ведь она есть!
Б а д и р о в. Надо. Конечно, надо. Знать бы только, чем все это кончится.
З а у р. Другого способа узнать нет. Всегда все узнается только по окончании поиска.
Б а д и р о в. Вот именно, в конце! И тогда в одном случае поиск называют пророческим и гениальным предвидением, а в другом — ничем не оправданной авантюрой и ищут виновных. Вся разница… Отчет оставьте. Я попрошу вас на днях зайти еще раз. А к Таирову я вам переходить сейчас не советую. Как и когда бы ни кончилась мезозойская история, Таиров останется Таировым. Он много потеряет — хотя бы бесплодно потраченные годы, но членом-корреспондентом, лауреатом Государственной премии он останется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21