Папино лицо покраснело. «Незачем называть меня простаком, Фэйт. То, что мне нужно знать, я знаю прекрасно…»«У него есть свой Ангел-Хранитель, Алвин Миллер. Тот, кто охраняет его».«Совсем ты сдурела со своими ангелами…»«Тогда объясни мне, почему с ним произошло четырнадцать несчастных случаев и после не осталось и царапины? Много ли мальчиков дожили до шести лет без ушибов?»Папино лицо стало странным, оно искривилось так, будто ему трудно было об этом говорить. «Я не говорю тебе, что что-то хочет убить его. Я это знаю».«Ерунда, ничего ты знать н можешь».Папа заговорил еще медленнее, выдавливая из себя слова, как будто они причиняли ему боль."Я знаю ".Он проговорил это с таким усилием, что Мама подошла к нему и сказала, стоя к нему вплотную. «Если и есть какой-то дьявольский замысел убить его — чего я не говорила, Алвин, — то есть и желание небес защитить его, которое явно сильнее».Затем, внезапно, Папа перестал выдавливать из себя слова. Он просто оказался бессилен сказать эту важную, мучающую его вещь и Алвин почувствовал разочарование, как будто кто-то попросил пощады еще до того, как был положен на лопатки. Но даже подумав это, он знал, что его Папа не сдался бы просто так, если бы какая-то чудовищная сила не мешала ему говорить. Папа был сильным человеком и совсем не трусом. И, видя, как Папа был побежден, Алвин испугался. Маленький Алвин знал, что Мама с Папой говорят о нем, и даже не поняв и половины сказанного, он знал, что Папа хочет сказать, что кто-то хочет смерти Алвина-младшего и когда Папа пытался рассказать о каком-то имевшемся у него доказательстве, о том, что он знал, то что-то остановило его и заставило замолчать.И хотя Папа не смог этого сказать, Алвин-младший знал, что чем бы ни была заставившая Папу замолчать сила, она была полной противоположностью свету, наполнявшему Алвина и Сияющего Человека этой ночью. Есть что-то, желающее Алвину силы и добра. И есть что-то, желающее Алвину смерти. Чем бы ни была эта добрая сила, она могла вызывать в нем видения, могла показать ему его ужасный грех и научить, как его избежать. Но злая сила могла заставить Папу молчать, покорить самого сильного, самого лучшего в мире человека, о котором Алвин-младший когда либо слышал. И это заставляло Ала бояться.Так что, когда Папа продолжил спор, его седьмой сын знал, что свой самый весомый аргумент он так и не использовал. «Дело не в дьяволах или ангелах», сказал он. «а в основах этого мира, разве ты не видишь, что сам он — живой вызов природе? Он обладает силой, о которой мы с тобой только можем догадываться. Такой силой, что одна часть природы не может смириться с этим, такой силой, что он, даже не понимая этого, способен защитить себя». «Если седьмой сын седьмого сына обладает такой силой, то где же твоя сила, Алвин Миллер? Ты ведь седьмой сын — возможно, это что-нибудь и значит, но что-то я не видела тебя снимающим заклятья, или…» «Ты не знаешь, что я делаю…»«Я знаю, что ты не делаешь. Я знаю, что ты не веришь…»«Я верю во все, что истинно…»«Я знаю, что все мужчины работают вместе, чтобы построить эту прекрасную церковь, кроме тебя».«Этот придурковатый пастор…»«А тебе не приходило в голову, что Бог использует твоего драгоценного седьмого сына, стараясь пробудить тебя и привести к покаянию?» «А, так вот каков этот Бог, в которого веришь ты? Бог, который пытается убивать маленьких мальчиков для того, чтобы их отцы ходили в церковь?» «Господь спас твоего мальчика, чтобы показать тебе, что Он полон любви и сострадания…»"Любви и сострадания, позволившей погибнуть моему Вигору…«Но однажды терпение Его иссякнет…»«И тогда он убьет еще одного моего сына».Она ударила его по лицу. Алвин-младший видел это своими собственными глазами. Это был не небрежный шлепок, которым она награждала сыновей, когда они дерзили или бездельничали. Это был удар, способный снести ему полголовы, и Папа споткнулся и растянулся на полу.«Я говорю тебе, Алвин Миллер, — если церковь будет окончена без твоего участия, в этот же момент ты перестанешь быть моим мужем, а я — твоей женой».Если после этого и было что-то сказано, то Алвин этого не услышал. Он был уже в своей кровати, дрожа от ужаса, что такая немыслимая вещь может кому-нибудь придти в голову, не говоря уже о том, чтобы быть сказанной вслух. За эту ночь ему пришлось бояться уже стольких вашей, всех этих нашептанных Энн в его ухо угроз и особенно того, на что указал ему Сияющий Человек. Но тут было нечто другое. Своими ушами услышать о том, как Мама говорит о том, что она не будет Папиной женой! Это был конец всего мироздания, конец той единственной веши, что была незыблема всегда, что бы не происходило. Он лежал в своей кровати и мысли плясали в его голове так, что он не мог задержаться ни на одной из них, и из-за всей этой неразберихи ему не оставалось ничего другого, как заснуть. Наверное это был сон, подумал он утром, это не могло быть ни чем иным. Но у кровати, там, куда падали капли крови Сияющего Человека, остались пятна, значит, это не было сном. Так же не была сном и ссора родителей. Папа остановил его после завтрака и сказал: «Ты останешься сегодня со мной, Ал.» Одного взгляда на Мамино лицо было достаточно, чтобы понять, что все сказанное ночью остается в силе и днем.«Я хотел бы помочь в церкви», сказал Алвин-младший. «Я не боюсь никаких шпилей.»«Сегодня ты останешься со мной. Ты должен мне помочь кое-что смастерить», пробормотал Папа, стараясь не смотреть на Маму. «Церкви понадобится алтарь и мы сделаем его, чтобы когда стены и крыша будут закончены, его можно было поставить внутрь». Папа посмотрел на Маму и улыбнулся так, что у Алвина мурашки побежали по спине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81