И очень вероятно, что никогда другой человек не
прочтет мой рассказ.
Но я пишу, побуждаемый необъяснимым стремлением, рассказываю о
чудесах и загадках, которые я единственный из всех жителей Земли испытал.
А когда мой рассказ будет закончен, я помещу его в ворота в надежде, что
рукопись, состоящая исключительно их органического вещества, и бумага, и
чернила, сможет перенестись через неизмеримое расстояние в космосе к
отдаленному миру, на котором я родился и в который никогда не вернусь.
В ночном небе в определенные периоды, когда внутренние луны по другую
сторону нашего центрального светила и звездное небо ясно, я могу (мне
кажется) разглядеть Землю. С этого расстояния она кажется далекой
ничтожной голубой искоркой, крошечным огоньком, затерявшимся в черноте
бесконечной пустоты. Неужели я действительно родился и прожил свои первые
двадцать четыре года на этой голубой искорке, или та жизнь была сном и я
провел все свои дни в этом странном мире - на Танаторе? Пусть решают этот
вопрос философы, а я лишь простой солдат.
Но я хорошо помню своего отца. Высокий человек со строгим лицом,
мощного телосложения, с нахмуренным лбом и густыми черными волосами. Звали
его Мэтью Дарк; шотландец из Эбердиншира, инженер по профессии и бродяга
по склонностям, он странствовал по всему миру в поисках радости жизни, ее
богатства, ее цвета, которые всегда ускользали от него и манили из-за
горизонта.
От него я унаследовал свой рост: подобно ему, я выше шести футов; от
него также и моя сила, потому что среди людей я считался силачом с большой
выносливостью и стойкостью. От матери у меня светлые волосы и голубые
глаза, в которых нет ничего от сурового шотландца. Мама из Дании, из
города, название которого я не могу произнести. Она умерла, когда я был
совсем ребенком. Я помню только ее теплый мягкий голос, милое улыбающееся
лицо, склонившееся ко мне, прикосновение мягкой руки. И, кажется, вижу ее
смеющиеся голубые глаза, спокойные, глубокие и искрящиеся, как озера ее
родины, вижу блеск ее золотых волос, завитых в толстые пряди, - увы, это
только отрывочные воспоминания, обрывки прошлого, которые я никак не могу
полностью восстановить и вспомнить.
Цвет волос и глаз - единственное, что она дала мне, кроме самой
жизни. Но странно, что этим я обязан ей вдвойне: именно из-за светлых
волос и голубых глаз меня пощадили, когда я попал в свирепые
нечеловеческие руки воинов ятунов - но я забегаю вперед в своем рассказе.
Если матери я вдвойне обязан жизнью, данной мне и спасенной, то отец
дал мне имя - Джонатан Эндрю Дарк. Он строил большую гидроэлектростанцию в
Дании, когда встретил мою смеющуюся голубоглазую маму, полюбил ее и
женился на ней. Она вместе с ним уехала в Южную Америку к месту его новой
работы: инженер едет туда, где его ждет работа, а у бродяг нет дома. Так и
получилось, что хоть мать моя датчанка, а отец шотландец, сам я
натурализованный американец и родился в Рио.
Мало что можно сказать о моем детстве. Вернее, не стоит говорить,
потому что все это не имеет отношения к саге о моих приключениях в
фантастическом мире, который стал моим домом. Тропическая лихорадка унесла
мою маму, когда мне было только три года; отца я видел редко, он то строил
дорогу в Перу, то дамбу в Боливии, то мост на Юкатане. Но когда смерть
унесла маму, я стал постоянным спутником отца. Чопорные приличные люди
были бы шокированы при мысли о нежном ребенке в суровом окружении лагеря в
джунглях, но я расцветал в этой грубой возбуждающей жизни и именно ей я
обязан своей любви к опасности и приключениям. Потому что я видел зеленые
душные пространства Матто Гроссо прежде, чем увидел школу, и был знаком с
опасными веревочными мостами высоких Анд до того, как постоял на мощеной
городской улице.
Я стал чем-то вроде любимца или протеже всех инженеров в лагере моего
отца. Смешливый бандит Педро научил меня метать нож раньше, чем я научился
читать, а рослый швед Свенсон показал мне все запрещенные приемы, с какими
только встречалось его крепкое закаленное тело. Я мог свалить охотящегося
ягуара одним хладнокровным выстрелом меж глаз в тот момент, как он прыгал
мне на горло, - и все это задолго до того, как освоил загадочную тайну
деления столбиком.
Да, деления столбиком, потому что мое формальное образование было не
на первом месте, когда я учился варить кофе на воде из населенного змеями
ручья в джунглях, кипятить воду над горящим керосином в избитом жестяном
котелке, охотиться и драться, как мужчина, взбираться на деревья, как
обезьяна, и выживать там, где городской мальчик погиб бы от лихорадки,
укуса змеи или холеры. Все изменилось, когда мне было тринадцать лет. Отцу
надоели банановые республики; он тосковал по сухому раскаленному воздуху и
роскошным ночам пустыни после многих лет, проведенных в жарких болотистых
джунглях; он подумывал о бурильных работах в Ираке.
Но в убогих переулках грязного маленького городишки в джунглях - это
был Пуэрто Мальдонадо - отец встретился с американским геологом, по имени
Фарли, своим старым другом. Пуэрто Мальдонадо находится в перуанской
провинции, на берегу реки Мадре де Диос, Богоматерь. Но Фарли вовсе не
из-за бога оказался в Пуэрто Мальдонадо, он искал место, где инки добывали
золото.
Он не нашел ничего, кроме лихорадки, москитов и особенно опасных
змей, которых туземцы называют джарарака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9