— Джиджи сидела грустная: ее вдруг охватил приступ тоски по Нью-Йорку.Берго, веселый, с выцветшими рыжими волосами мужчина средних лет, от которого веяло домашним уютом, ласково улыбнувшись, постарался вернуть девочке уверенность в себе, которой ей сегодня явно не хватало.— Школа большая, и народу там много, — спокойно произнес он.— Я знаю, что такое большая школа. Каждый новичок выделяется, будто его освещают прожектором. Так что не надо меня успокаивать.— Вы выглядите так же, как все, и, наверное, ничуть не отстали.— Прекрасно. Думаете, мне от этого легче?— Да нет, но и не труднее. Я знаю, что новая школа — это непросто, но с завтрашнего дня вы больше не новичок, вот так и относитесь к этому. Достаточно подружиться с одним человеком, а потом все пойдет как надо.— Ах, Берго О'Салливан, вы настоящий ирландец.— А что вы знаете об ирландцах, позвольте спросить?— Моя мать была О'Брайен. И она пела ту же песню.— И разве она была не права?— Права, как правило. Ну ладно, Берго, добрый вы человек, мне уже лучше. Вы довольны? Просто не дождусь, когда меня начнет разглядывать класс, где все только и мечтают, чтобы подружиться со мной. Была бы я хоть сантиметров на десять повыше, блондинка и такая, как они…— Ага, но только у маленьких больше ребят, — задумчиво проговорил Берго. — Обычно ребята вашего возраста кажутся девочкам недостаточно высокими, зато вы сможете выбирать.— Мне мальчики не нравятся, — с досадой ответила Джиджи. — Прыщавые, пахнут пбтом, и с ними не о чем разговаривать.— Понравятся. Готов поспорить. Ну вот мы и приехали. — И, свернув к тротуару дороги, ведущей к школе, Берго остановил машину. — Вон там стоянка, видите? Буду ждать вас ровно в три тридцать. — Выглянув из окна, он поздоровался с каким-то рабочим, стоящим поблизости.— А я и не знал, что ты начинаешь так рано, Стэн. Это — Джиджи Орсини, сегодня она идет в новую школу.— Доброе утро, юная леди! Берго, когда ты успел стать шофером?— Новая должность. Расту. Как насчет покера сегодня?— Разве я когда-нибудь пропускал?— Никогда.— Покер! — воскликнула Джиджи. — Как я люблю покер! И я хорошо играю! Мне можно прийти?— Только мужчины, Джиджи, и вам придется немного подрасти, — добродушно усмехнулся Берго. По крайней мере, настроение у нее заметно поднялось. — А теперь — идите. Желаю удачи!— И вам всего самого доброго, мистер О'Салливан! — Наморщив лоб и подняв брови, Джиджи показала ему нос и изобразила бодрую улыбку. Затем она выпрыгнула из машины, постояла на месте и, несколько раз пожав плечами и сделав глубокий вдох, медленно поплелась к зданию школы.
Спустя неделю рано вечером Билли вернулась домой после визита к своему гинекологу доктору Аарону Вуду. Ее постоянная усталость — абсолютно нормальное явление, успокоил ее он. Первая треть беременности часто бывает самой утомительной, а насколько он мог определить, у нее было не больше трех месяцев. Он также предупредил, что поскольку она не может точно сказать, когда забеременела, то предполагаемая дата родов может колебаться в пределах нескольких недель.Билли опустилась в шезлонг в своей любимой золотисто-бежевой гостиной в той части дома, где жили они с Вито. Сегодня эту небольшую уютную комнату, стены которой были задрапированы мягкой тканью, наполняло множество только что распустившихся весенних цветов: на столах стояли корзины с бледно-желтыми жонкилиями, нарциссами и благоухающими желтыми и белыми фрезиями, в горшках, по обеим сторонам растопленного перед ее приходом камина, красовались белоснежные азалии. Закрыв глаза и сбросив туфли, Билли постаралась расслабиться, вдыхая теплый ароматный воздух, но, несмотря на усталость, тело отказывалось от предлагаемого отдыха, а мысли неизменно возвращались к одному — к тому, что произошло между ней и Вито.С того самого утра после приезда Джиджи Билли старательно избегала каких-либо намеков на его прошлое отношение к девочке. Какой толк пускаться в бесполезные разговоры и выяснять, что он мог бы для нее сделать и чего не сделал. Она вынуждена была признаться себе — и частично этим объяснялось ее молчание, — что тогда в «Грезах» ее, мягко говоря, занесло. Ни шампанское, ни даже те вынужденные два дня, в течение которых Билли не могла поделиться с ним своей тайной радостью, не извиняли ее поведения: она должна была сказать Вито о ребенке раньше, чем всем остальным. Но разве это что-нибудь изменило бы? — спрашивала она себя уже в сотый раз. В тот вечер, когда они вернулись домой, он выразил положенную радость по поводу ее беременности, но, увы, для нее это прозвучало всего лишь как пустые слова. Она сама не знала, чего ждала от мужа, с горечью думала Билли. Вито по характеру такой непредсказуемый: он мог бы плясать от радости или заплакать, или… да что угодно, но только не произносить этих формальных слов. И с тех пор он был так занят, что возвращался домой практически только к ужину, когда они с Джиджи садились за стол. Несколько раз он не приходил и к ужину, ссылаясь на неотложные встречи со сценаристами, агентами и другими нужными людьми. Затем он, как правило, садился за телефон в своем кабинете и звонил тем, с кем не успел переговорить в течение дня. Его работа или то, что он называл «быть в процессе», казалось, свелась к бесконечным телефонным разговорам, за одним следовал другой, эти разговоры прерывались лишь встречами, которые, в свою очередь, порождали новую серию телефонных звонков, во время которых он договаривался о следующих встречах. Когда в последний раз они могли спокойно побыть вместе? — пыталась вспомнить Билли как раз в тот момент, когда Вито вошел в комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101