На улице льет как из ведра. Холодные порывы ветра обрушивают целые потоки воды на застекленные двери, лавровые деревья на балконе опасно раскачиваются. Но мне ничто не может помешать.
Снимаю мокрую одежду, залезаю в свой старый зеленый домашний костюм, завариваю себе большой чайник чая (с миндальными добавками) и удаляюсь в рабочий кабинет. Там стоит широкий диван с мягкими, бархатными подушками. Я удобно располагаюсь на этом шикарном ложе, забравшись с ногами и разложив перед собой кипу газет. У меня семь часов времени. Потом в Монреале откроются банки. Через семь часов мне надо принять решение, которое решительно изменит последующие годы моей жизни.
Прилежно штудирую финансовую прессу. В два часа пополудни мое решение созрело. Сегодня великий день. Сегодня я отважусь на то, что меня давно подмывало сделать. Перстень — всего лишь повод, понимаю я вдруг. Пан или пропал, сегодня я продаю свои доллары.
Момент подходящий. Доллар недавно еще подскочил с девяти почти до одиннадцати франков.
Он не может удержаться. Доллар должен упасть, и я покупаю франки.
Полная решимости, сажусь за свой письменный стол, передо мной исписанные цифрами бумаги, телефон наготове. Я складываю, умножаю, вычитаю, калькулирую. Продать все? Или только половину? Деньги хорошо вложены, я получаю девять процентов. Стоит ли в самом деле продавать надежные бумаги, чтобы провести рискованную валютную операцию? На несколько секунд закрываю глаза и размышляю. Доллар должен упасть. Другого выбора нет. Но как я объясню это банку, распоряжающемуся в Канаде моими деньгами? Директор решит, что я свихнулась. Что ему сказать?
Ровно в четыре берусь за телефон. Набираю код Канады, Монреаля и номер моего банка, вернее, секретный номер директора, который я знаю на правах одной из любимых клиенток. Сразу дозваниваюсь, и господин Фрайтаг тут же берет трубку. Я четко представляю его себе: худенький маленький мужчина с чуть сутулыми плечами и вечно озабоченным лицом. Он сидит в солидном, обшитом деревом кабинете с видом на живописный старый город. Он еще не знает, чем я его огорошу.
Я сразу перехожу к делу. Чем быстрее закончить, тем лучше.
— Господин Фрайтаг, — говорю я медовым голосом, — вы могли бы кое-что выполнить для меня?
— Ну, разумеется! В любой момент! С удовольствием!
— Пожалуйста, продайте все мои ценные бумаги и поменяйте все вырученные деньги на французские франки!
Гробовое молчание на другом конце. Как я и ожидала, господин Фрайтаг лишился дара речи. Наконец раздается его голос, с хрипотцой:
— Кто внушил вам эту чудовищную глупость?
— Никто. Это моя идея. Я уверена, что доллар упадет. Когда он совсем опустится, я куплю его обратно на свои франки и неплохо на этом заработаю.
Долгое, обстоятельное откашливание на другом конце провода.
— Я должен настоятельно отговорить вас от этого. Не может быть, чтобы вы это серьезно!
— Почему?
— Ни один человек не знает, куда пойдет доллар.
— Я знаю. Вниз.
— Лишь минимально. От силы временно, времени будет недостаточно для это безумной спекуляции. Если вы уж непременно хотите спекулировать, пожалуйста, у меня есть акции одной строительной компании. Доля в строительстве жилой башни во Флориде. Начало работ — этой осенью. Послать вам документацию?
— Нет, спасибо! — Знаю я это. Директора банков чаще всего продают вещи, которые никто не берет. Потом от них не избавишься, к тому же из своей экономической и финансовой прессы я знаю, что рынок абсолютно перенасыщен. Ни один человек не покупает сейчас квартиры во Флориде. Их и так слишком много. — Я бы хотела франки. Французские франки!
— Бред! — энергично восклицает господин Фрайтаг. — Полный бред! Вы бросаете сто пятьдесят тысяч хороших долларов и переводите их в идиотскую валюту. Франк за три года трижды девальвировался. Вы что, не знаете этого?
— Знаю. Последняя девальвация была в марте.
— Ну и?
— Я полагаю, что один год будет спокойным. К тому же я ненадолго останусь с франками. Пока доллар не упадет окончательно!
— Доллар поднимается! — орет господин Фрайтаг. — Ему еще далеко до потолка! Вы и не представляете, как высоко он еще подскочит! Я вчера опять купил доллары! И я был не единственным.
— Я действительно не хочу волновать вас, — мягко говорю я, потому что у господина Фрайтага уже был один инфаркт, — все целиком и полностью под мою ответственность. Я беру на себя весь риск. Но мне бы очень хотелось иметь французские франки. Еще сегодня!
Прерывистое дыхание в ответ. Опять кашель.
— Хорошо! Как вам будет угодно. — Интонации абсолютно враждебные. — А что мне делать с полутора миллионами франков?
— Купите облигации ежемесячного займа. Но не больше, чем на месяц, максимум два. Какие там проценты? — Я это точно знаю, но, тем не менее, спрашиваю.
— Паршивые, — рявкает в последней попытке переубедить меня, — они резко падают. Послушайте. Сохраните свои десять процентов! Это хороший совет.
— Но я не хочу. Итак, сколько я получу, если одолжу французам на месяц свои деньги?
— Минутку! — Короткая пуза. — Одиннадцать процентов. — Это произносится крайне сердито.
— Чудесно! Ведь это хорошо, разве нет? Больше, чем я получаю сейчас.
— Нет, это не так. Потому что валюта нестабильна. Сколько раз я должен вам это повторять?
Мне становится жалко мужчину. За последние годы он дал мне не один добрый совет. Мы всегда понимали друг друга.
— Ну, так что? Продавать или вы все же передумали?
— Пожалуйста, продавайте.
— Все, что вы имеете? — спрашивает он равнодушным голосом.
— Все.
— Еще есть пожелания?
— Один вопрос. Сколько на моем текущем счету?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96