Джуно взяла Шепа под руку.
– Ты сумасшедший… но это великолепно!
– Не угодно ли чаю, мисс Джонсон? – спросил официант.
– С удовольствием.
Квинтет заиграл мазурку Чайковского, а Джуно отхлебнула чай.
– О Шеп, у меня нет слов, чтобы сказать, как я рада тебя видеть!
Он улыбнулся, сел рядом с ней и взял рюмку шерри.
– Счастлив это слышать. Я был бы безумно разочарован, будь это не так.
– Я так люблю тебя! Только уехав, я до конца осознала это.
– Значит, ты не вернешься в сверкающий мир рок-музыки?
– О Шеп, никогда! Даже за большие деньги.
Квинтет заиграл ирландскую джигу. Шеп дал какие-то указания официанту.
– Ну, дорогая, ты готова ко второму акту действа по случаю твоего возвращения домой?
– Побойся Бога, Шеп… прямо здесь?
– Нет, – улыбнулся он. – Не здесь.
Каких только цветов не было в апартаментах отеля «Гайд-парк»! На столике возле кровати стояла бутылка вина в изящном серебряном ведерке, а рядом – поднос с закусками.
Расплатившись с посыльным, Шеп закрыл дверь и с улыбкой повернулся к Джуно:
– Ну а теперь акт второй.
– Согласна, если он начнется с ванны.
– Все к вашим услугам. Ванна уже готова – горячая, с пеной, она ждет того же, что и я, – твоего великолепного обнаженного тела.
Джуно с наслаждением погрузилась в пену и вскоре почувствовала, как исчезает усталость, накопившаяся за несколько месяцев. Из спальни доносились звуки саксофона. Пол Десмонд исполнял «Смешную Валентинку» из ее любимого альбома «Десмонд Блю».
Она вышла из ванны, завернувшись в купальную простыню, и натерла тело лосьоном.
Раздетый Шеп лежал на постели. Его член, перевязанный бантиком и украшенный сверху копченой устрицей с подноса, был в полной боевой готовности.
– Акт второй, сцена вторая.
Джуно расхохоталась и с размаху бросилась на устрицу.
Шеп намазал ее соски сливочным сыром и слизнул его, потом, отхлебнув вино, обрызгал Джуно Их трехмесячный пост наконец кончился, и они оттягивали сладкий момент. Джуно задрожала от нетерпения.
– Я хочу тебя сию же минуту, – прошептала она и жадно поцеловала Шепа. Он усадил ее на себя, и Джуно вскрикнула от удовольствия, когда Шеп вошел в нее.
Горя от возбуждения, она взяла инициативу в свои руки, и они почти одновременно достигли кульминации. Потом, лежа рядом и тяжело дыша, Джуно и Шеп с глубокой нежностью смотрели друг на друга.
Шеп приподнялся на локте и наполнил бокалы вином.
– Добро пожаловать домой, дорогая.
– Меня еще никто так не встречал, и я еще никогда не чувствовала, что моему возвращению так рады.
Он провел ладонью по ее спине:
– А ты похудела.
Джуно ущипнула его.
– Зато о тебе этого не скажешь.
– О чем это ты? – возмутился Шеп. – Да я ежедневно бегал трусцой, с тех пор как ты уехала!
– Боже, сколько сил ты потерял! – фыркнула Джуно. – Шеп, ты выглядишь отлично. И я очень по тебе скучала.
– Никогда больше не уезжай… Нет-нет, я говорю что-то не то. У меня это вырвалось против воли. Делай что хочешь, только всегда возвращайся ко мне, – Знаешь, чего я хочу, Шеп?
– Нет. – Он поцеловал ее. – Чего?
– Выйти замуж и как можно скорее.
Шеп широко улыбнулся:
– Ты уже нашла подходящего кандидата?
– Нет еще. Но провожу отборочные собеседования…
Они поженились за неделю до Рождества в доме родителей Шепа. Холлис и Мэри Джонсон прилетели в Англию за несколько недель до этого и помогли дочери перебраться из квартиры на Адам-энд-Ив-Мьюз в просторный городской дом, который купили Джуно и Шеп на Эгертон-Креснт. Оставив за собой три этажа, они сдали цокольный этаж приятелю Шепа, литератору.
На немноголюдной свадьбе Лидия была подружкой невесты, а Алекс шафером Шепа. Лидия взяла с собой дочерей, приехали Джон и Урсула Флетчер, Клэр Рид и еще несколько самых близких друзей Шепа и Джуно из театральных и издательских кругов. На приеме, устроенном после церемонии, Алекс и Шеп развлекали гостей скетчами Сейджа и Уайза; Джон Флетчер исполнил милую старую вещицу из репертуара мюзик-холла, а Холлис Джонсон, не желая отставать от других, прочитал поэму. Потом Мэри села за пианино, и под ее аккомпанемент Джуно и Лидия спели дуэтом романс «Не осуждать ее надо, а пожалеть».
Поздно вечером, когда гости разъехались, Джонсоны отправились ночевать в гостиницу, а старшие Уайзы легли спать, у камина остались три молодые пары.
– Ну, Джуно, открой же секрет, – попросила Лидия, – где вы собираетесь провести медовый месяц?
– Нет уж. Ты ведь не говорила, помнишь? Ладно, знай одно: мы не летим на воздушном шаре.
Лидия засмеялась:
– Алекс, а ты помнишь, как в Йеле пытался произвести впечатление на девушку из Вассара? Ну, ту историю с самолетом?
– Еще бы! Это был один из моих лучших розыгрышей. Я пригласил девушку по имени Кэнди на чашечку кофе и, надев смокинг, заехал за ней в студенческое общежитие на лимузине с шофером. Добравшись до местного аэродрома, где меня ожидал частный самолет, мы полетели в Бостон. Во время полета мой приятель и сосед по комнате Брюс Хопкинс, переодетый стюардом, подавал нам мартини. В Бостоне нас встретил другой лимузин и отвез в «Ритц». Мы входим. Метрдотель, получивший заранее десять баксов, охотно принял участие в студенческом розыгрыше и приветствовал нас так: «О мистер Сейдж, рады видеть вас! Ваш обычный столик, сэр? Угловой?» «Именно так, Фрэнк», – отвечаю я. Нас усаживают. Официант приносит поднос с серебряным кофейным прибором и двумя чашками и наливает кофе.
Мы выпиваем его и уходим. Снова лимузин и самолет.
Другой лимузин доставляет Кэнди из аэропорта в студенческое общежитие. Я целую ее на прощание.
– И ты больше никогда не звонил ей, – напомнила Джуно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128