Внезапно лес показался неестественно молчаливым. Подавляющим. Топот ног по тропинке стал звучать слишком громко в наступившей тишине. Лин решила махнуть рукой на это ощущение, но оно упорно продолжало напоминать о себе, усиливаясь с каждым мигом. Тянуло обернуться назад. Что такое? Можно подумать, она никогда не бегала этим маршрутом последние два года, почти каждое утро. Но раньше такого беспокойства не было...Сегодня все по-другому. Волосы на затылке встали дыбом, словно кто-то смотрел ей в спину. «Не будь дурой», – сказала она себе. И все же желание обернуться росло. Лин упрямо вглядывалась в дорожку перед глазами. Единственным живым существом, что ей как-то довелось здесь увидеть, был олень. Сейчас, однако, на оленя что-то не похоже. «Потому что никакого оленя нет. Вообще ничего нет, одни только выдумки. У тебя на три дня задержка, и ты просто на взводе».Эта мысль ее отвлекла, но ненадолго. Она рискнула бросить за плечо косой взгляд и заметила одни лишь темные ветки и уходившую за поворот тропинку. Нога тут же за что-то зацепилась, и Лин мельницей замахала руками, пытаясь удержать равновесие. Отчаянно заколотилось сердце. «Идиотка!» Вот-вот должна появиться поляна, оазис солнечных зайчиков среди задушенного леса... Лин поднажала, шлепнула ладонью по грубо отесанному плечу каменного обелиска и быстро развернулась кругом.Пусто. Одни только деревья, погруженные в мрачное раздумье среди сумеречных теней.«А ты чего хотела? Лешего увидеть?» Впрочем, Лин все еще не уходила с поляны. Ни птичьего пения, ни шуршания насекомых – ничего. Будто лес затаил дыхание в печальной тиши. Стало вдруг страшно посягнуть на это безмолвие, покинуть убежище, каким казалась поляна в этот миг, и вновь ощутить, как вокруг тебя смыкаются деревья. «И что ты собираешься делать? Торчать здесь целый день?»Не дав себе времени на раздумья, Лин оттолкнулась от камня. Пять минут – и вновь свобода. Она представила, как это будет: открытые поля, озерный простор, чистое небо. Тревога еще подтачивала изнутри, но слабее. А тенистый лес становился все прозрачнее и солнце уже бросало впереди свои лучи. Лин начала успокаиваться и тут, чуть поодаль, заметила нечто необычное.Она остановилась в нескольких шагах. Распластавшись поперек тропинки, словно после ритуала жертвоприношения, на земле лежал мертвый кролик. Нет, не кролик. Заяц с перемазанной кровью шерстью.Раньше такого не встречалось.Лин быстро огляделась кругом. Увы, деревья отказывались объяснить, откуда взялся зверек. Лин переступила через тушку и снова перешла на бег. «Лиса, – сказала она про себя, выходя на привычный ритм. – Должно быть, я ее спугнула». Да, но как ее ни пугай, лиса не оставит добычу. И что-то не похоже, чтобы зайчика просто так бросили. Такое впечатление, что...Что это сделали нарочно.Да нет, ерунда какая-то... Лин выбросила из головы эту мысль и припустила по тропинке. И вот уже опушка леса, снова открытая местность, снова видна гладь озера. Беспокойство, ощущавшееся несколькими минутами раньше, стало проходить, угасая с каждым новым шагом. В солнечном свете оно казалось абсурдным. Даже до постыдности нелепым.Позднее Маркус припомнит, что, когда его жена вернулась домой, по радио передавали местные новости. Пока Лин закладывала хлебные ломти в тостер и резала бананы, он рассказал ей, что совсем неподалеку, в нескольких милях, нашли чей-то труп. Должно быть, уже тогда подсознательно возникла мысль о какой-то, еще неясной, связи между событиями, потому что Лин упомянула о мертвом зайце. Впрочем, сделала она это в шутливом тоне, подсмеиваясь над собственными страхами. К моменту, когда поджаренный хлеб выскочил из тостера, все происшествие казалось обоим супругам совершенно незначительным.После возвращения Лин из душа они больше не вспоминали о находке. Глава 5 Я уже наполовину закончил с утренним приемом, когда появился Маккензи. Дженис принесла эту новость вместе с историей болезни следующего пациента. От любопытства глаза домработницы сделались круглыми.– К вам пришел полицейский. Старший инспектор Маккензи.Сам не знаю почему, но сообщение меня не удивило. Я взглянул на обложку амбулаторной карты. Анн Бенчли, старушка восьмидесяти лет с хроническим артритом. Старая знакомая.– Сколько еще? – спросил я, оттягивая время.– После этой – трое.– Скажите ему, что я быстро. Да, и пригласите миссис Бенчли.Дженис на секунду остолбенела, однако ничего не сказала. Я сомневался, что к этому моменту в поселке имелся хотя бы один человек, который не знал бы, что днем раньше нашли чей-то труп. Пока что, впрочем, никто, кажется, не думал о Салли Палмер. Интересно, сколько еще это продлится?..Вплоть до ухода Дженис я делал вид, что изучаю историю болезни. Ясно, что Маккензи не пришел бы без насущной необходимости, причем вряд ли у кого-то из утренних пациентов было нечто действительно серьезное. Я сам не знал, почему заставляю инспектора ждать, если не считать полного нежелания слышать, с чем он пожаловал.Я пытался об этом не думать, занимаясь следующей пациенткой. Строил сочувственную мину, пока миссис Бенчли демонстрировала узловатые пальцы, давал совершенно бесполезные советы, выписывая очередной рецепт на успокоительные, и неопределенно улыбался ей в спину, пока она ковыляла к выходу. Теперь же откладывать дальше нельзя...– Зовите его, – сказал я Дженис.– Он, кажется, не в духе, – предупредила она.Завидев Маккензи, я понял, что это еще мягко сказано. Лицо покрыто румянцем глубокого раздражения, а челюсть воинственно торчит вперед.– Вы так любезны, доктор Хантер, – начал он, едва скрывая язвительные нотки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16