Это был небольшой кусок нового хрустящего пергамента с коротким текстом на английском языке. Гвинет облегчённо вздохнула.
Письмо было адресовано мастеру Натаниэлю де Биру. Предвкушая разгадку, Гвинет стала читать вслух:
«Вы просите золота — но я бедный священник и золотом не владею. Однако документ и медальон, которые я вам отдаю, драгоценнее всех сокровищ христианского мира. Умоляю вас, примите их вместо золота. Если вы расскажете о моём ужасном преступлении, вы не только уничтожите меня, но и создадите дурную славу Святой Матери-Церкви. Денно и нощно молю я Господа о милосердии и прошу вас — смилуйтесь надо мной! Возьмите моё единственное сокровище, мастер де Бир, и не терзайте меня больше, ибо я отдал всё, что у меня было».
— И подписано: «Отец Герберт из Смитфилда» — закончила Гвинет.
Гервард, шевеля губами, читал одновременно с сестрой. Закончив, он поднял на неё сияющий взгляд.
— Драгоценнее всех сокровищ христианского мира! — повторил он восторженно и, сморщив лоб, снова принялся разглядывать первый пергамент.
— Чего в нём такого драгоценного? — спросил он с недоумением. — Кстати, где медальон? Я не видел здесь никакого медальона!
Гервард встряхнул тряпицу, в которую был завёрнут пергамент, поползал среди осколков — тщетно. Медальона нигде не было.
Гвинет тем временем перечитывала письмо по второму разу.
— Этот человек пишет о каком-то преступлении, — пробормотала она. — А мастер де Бир требовал у него золота в обмен на молчание. Слушай, Гервард, а ведь мастер де Бир шантажировал этого… отца Герберта! Может, это он убил де Бира, чтобы заставить его замолчать?
— Вряд ли, — покачал головой Гервард. — Смитфилд — это в Лондоне, и мастер де Бир приехал из Лондона. Если бы отец Герберт хотел его убить, то не поехал бы для этого в Гластонбери.
— Верно, — кивнула Гвинет. — Слушай, давай оставим это у себя, — прибавила она, кивая на листы пергамента. — Может, сумеем найти кого-нибудь, кто может это прочитать!
— Ты спятила? — удивился Гервард. — Если отец Годфри узнает, что мы прячем улики, нам мало не покажется!
Но Гвинет уже понесло. Её слишком сильно обидел снисходительный тон отца Годфри, чтобы она могла позволить ему первому раскрыть тайну.
— А поделом ему, — упрямо заявила она. — Какое право он имеет обращаться с нами, как с глупыми детишками? Вот возьмём и найдём убийцу сами! Да и потом, пергаменты были спрятаны! А что, если бы мы их не нашли? И кто нам мешает найти их через пару дней и только тогда отдать отцу Годфри? А пока попробуем разобраться сами.
Гервард замотал головой, но Гвинет видела, что идея начинает его увлекать.
— Всего-то денёк-другой, — настойчиво повторила она. — Ничего плохого в этом нет — а мастера де Бира все равно ведь не воскресишь!
— Ну хорошо, — согласился, наконец, Гервард. Природное любопытство взяло в нём верх над осторожностью. Опустившись на колени, он принялся собирать осколки разбитой фляги.
— Отнесу потихоньку в мусор, — объяснил он. — И учти: никакой фляги тут не было, так что найти в ней мы ничего не могли!
— Надо бы ещё раз сбегать к Источнику Чаши, — сказал Гервард. Они с сестрой только что вышли из аббатства, где отдали отцу Годфри пожитки покойного Натаниэля де Бира. — Может, заметим что-нибудь, что проглядели люди Финна Торсона.
— Ой, не знаю, — протянула Гвинет. Она вспомнила о крови, плывущей по ручью, и с трудом сдержала подступающую дурноту. — Матушка велела нам оставаться в деревне…
— Она не узнает, — подмигнул Гервард. — Она же освободила нас от работы на целый день, чтоб мы в себя приходили? Значит, ей придётся все делать самой, а о нас она даже не вспомнит! Некогда будет.
Но Гвинет все ещё колебалась. Ей не хотелось нарушать материнский запрет. Особенно теперь, когда поблизости, возможно, бродит убийца…
— Надеюсь, тело уже унесли, — пробормотала она.
— Должны были, — утешил её Гервард. — Ну же, пойдём! До вечера ещё куча времени. Посмотрим, не прятался ли там кто — или, может, убийца шёл за ним?
— Ладно.
Гвинет все ещё не была уверена, что поступает правильно, но послушно двинулась вслед за братом. Тропинка, ведущая к источнику, была теперь основательно растоптана. «Оно и понятно, — подумала Гвинет, — ведь с утра здесь успели побывать люди шерифа Торсона. А может, и кто-нибудь из соседей пришёл поглазеть».
Тропинка подошла к самому ручью, и Гвинет с облегчением увидела, что вода снова приобрела свой обычный ржаво-красный оттенок, едва различимый по сравнению с алым цветом крови, что текла здесь поутру. Кто-то окликнул их сверху: поднявшись, они увидели у расщелины Хауэлла Смита, брата кузнеца Тома.
— Ищете мастера Торсона? — спросил он. — Нету его тут. Ушёл со своими людьми и тело унёс. Велел мне тут покараулить, пока он не вернётся и не осмотрит все, как следует, — гордо добавил он.
— Тогда, может, ты знаешь, что тут и как, а, Хауэлл? — спросила Гвинет. — Мастер Торсон ничего не рассказал перед уходом?
Голубые глаза Хауэлла Смита сияли от гордости.
— Пойдёмте, я вам покажу!
Гвинет и Гервард поспешили подняться к источнику.
Над головами их высилась отвесная стена. В её трещинах ютились яркие зелёные кустики травы и папоротников. Где-то наверху из скалы вырывался ручей и красивой струёй падал в пузырящуюся заводь. Красноватый поток вытекал из расщелины и изливался по склону вниз к тропинке.
— Он лежал здесь, — объявил Хауэлл, указывая на участок, где трава была сильно примята. — Голова была в ручье — вот тут, где он вытекает из заводи. А теперь взгляните сюда.
Гвинет и Гервард послушно двинулись за ним вдоль скалы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33