— Нет, нет, он не должен касаться меня, — прошептал Йорг, чувствуя, что ребенок приближается к нему с протянутыми руками.— Но ты же слеп, а я могу сделать так, что ты прозреешь, я правда могу это сделать, — сказал мальчик, припустив за ним. Его рука поймала край одежды, и на миг провидца охватила настоящая паника. Иесайя черной молнией метнулся со своей балки, и мальчик вскрикнул, упав на пол и прикрывая голову руками.— Я не просто слеп, — отдышливо проговорил Йорг, на ощупь пробираясь мимо стола.Иесайя снова взлетел под потолок, и женщина с мальчиком поднялись с пола, боязливо косясь на ворона. Слепой колдун почувствовал их опасливые взгляды. Мальчик грустно спросил:— Ты не хочешь стать зрячим?— Нет, малыш. Своими слепыми глазами я вижу очень и очень многое. Я слеп гораздо дольше, чем ты живешь на свете, и даже чем живет твоя мать. Меня вполне устраивает быть слепым.Мальчик уселся на скамейку и весело сказал:— Ну ладно, тогда я не буду к тебе прикасаться.— Он что, пытается прикоснуться ко всем больным и увечным? — спросил Йорг.Молодая женщина кивнула, потом, сообразив, что слепой колдун не видит ее жеста, глухо ответила:— Да, господин.— Я не господин, я просто слепой нищий, которому нужен крепкий паренек, чтобы показывать дорогу.— О, это я могу! Можно, мама?— Ты хочешь покинуть меня?— Совсем ненадолго, ма. Кроме того, ведь я же говорил. Мне снилась война, а ты ведь знаешь, что я могу пригодиться.Йорг почувствовал, что у него невольно раскрылся рот, и кожей ощутил страдальческий взгляд, который бросила на него женщина.— Ты не знаешь, о чем просишь, дедушка, — сказала она. — Томас не обычный мальчик. Тебе нелегко будет уберечь его.— Сколько тебе лет?— Восемь, — невозмутимо ответил Томас. — Ну почти восемь.— Ты хочешь пойти со мной?— А мне придется просить милостыню?— Нет, если ты этого не хочешь, хотя это отличный способ узнавать новости. Понимаешь, люди не обращают внимания на нищих.— Еще ни разу не случалось, чтобы меня не заметили.— Ну что ж, значит, придется научиться быть незаметным, мой мальчик, поскольку лишнее внимание нам совершенно ни к чему.— Ты действительно собираешься забрать его? — спросила мать, в ее голосе слышались одновременно гнев, печаль, сожаление и облегчение. — А мне нельзя пойти с вами?Йорг покачал головой.— Извини. Трое — это уже толпа, а толпе трудно остаться незамеченной.— Что ты хочешь с ним сделать?— Я собираюсь взять его с собой, в Белые горы, и научить его пользоваться своими способностями. Он будет моим учеником и помощником. Потом, когда придет время, мы найдем ему дело. Твой сын прав, женщина, грядет война, и знамения не предвещают ничего хорошего. Мы живем в тревожные времена, милая, а дар целителя — редок и драгоценен. Не бойся, я не допущу, чтобы с ним что-либо случилось.— Значит, ведьмы вернутся? — пискляво спросил мальчик.— Если на то будет воля Эйя, — ответил слепой провидец. ИЗАБО ПЛЕННИЦА Темнота уступила место красной пелене боли, и Изабо тихонько застонала, приходя в себя. Сквозь тупое оцепенение пробивались грубые голоса, в которых звучали растерянность и страх.— Искательница снимет с нас головы!— Позови стражников! Скажи им — ведьма убила Старшего Палача!— Пусть кто-нибудь унесет тело. Да не топчись ты по крови, болван!Изабо со стоном отвернулась от света.— Ведьма приходит в себя. — В голосе слышался неприкрытый страх. — Может быть, врезать ей еще раз?— Оставь ее в покое; на суде она должна быть в сознании. Но цепи все-таки не снимай.— Но если они не помешали ей убить Старшего Палача, то почему же она не сбежала?— Должно быть, услышала, что мы идем, — отозвался другой солдат, потом воскликнул: — Конечно! Вот что мы скажем Искательнице. Гнусная ведьма сбежала бы, не услышь мы подозрительного шума и не зайди проверить.— Я ничего не слыхал.— Можешь так и сказать ей, если хочешь. А я услышал шум и прибежал как раз вовремя, чтобы предотвратить побег, но слишком поздно, чтобы спасти Старшего Палача.— Должно быть, она очень сильна, если ей удалось убить барона Ютту. — В голосе снова был страх.Второй стражник шумно сплюнул на пол.— Чем скорее мы скормим ее ули-бисту , живущему в озере, тем лучше. А жаль, хорошенькая была девчонка.— Ну, сейчас она страшна как смертный грех.— О, я ни за что не прикоснулся бы к ведьме, даже к самой хорошенькой. А вдруг мое главное достоинство высохнет и отвалится, что я тогда буду делать?Изабо то проваливалась в темноту, то вновь выныривала из нее, в ушах странно гудело. Хриплый хохот солдат был неестественно громок. Она попыталась сжаться в комок, но обнаружила, что прикована за лодыжки и запястья.— Она шевелится. — Свет приблизился к Изабо — она застонала и помотала головой из стороны в сторону. — Он расплющил ей руку. Взгляни только.— Смерть всем ведьмам! — благочестиво сказал другой.— Она совсем девочка. Вряд ли она старше моей сестренки, а той всего пятнадцать, Я думаю, ей очень больно. Какая подлость.Стражник разжал тиски, и в искалеченные пальцы хлынула кровь. Изабо закричала, снова теряя сознание.
Когда Изабо опять пришла в себя, она лежала на полу, прикрытая одеялом. Пошевелившись, она с радостью обнаружила, что может двигаться, и сжалась в комочек под грубой материей, пытаясь найти защиту от свирепого холода. Долгую минуту она пыталась вспомнить, что произошло, но потом увидела на полу длинное тело, прикрытое красным плащом, и все вспомнила. Она тут же пожалела об этом. Тело отозвалось такой болью, что Изабо тихонько заплакала.— Тихо, ведьма, — сказал грубый голос Блайна. — Молчи и не двигайся, а то получишь еще. Суд решили ускорить — ты слишком опасна, чтобы позволять тебе прожить лишнюю ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133