Энергия, используемая для чего-то одного, должна была придти откуда-то еще. Волшебство использовало жизненную силу растений, животных или людей; любое магическое заклинание питалось энергией жизни живущих, и высасывало эту энергию из живого организма. Аккуратные маги-сохранители выкачивали ровно столько, чтобы организм мог легко восстановить ее, но маги-осквернители использовали все вокруг себя, после их заклинаний оставались только пепел и зола. На улицах Урика во множестве лежали черные кучи, оставленные оскверняющей магией.
Псионикам не требовалась внешняя подпитка, всю свою энергию они выкачивали из самих себя. Каждый раз, когда Джедра и Кайана использовали свою силу, они уменьшали запас своих жизненных сил. При ментальном контакте или других простых действиях это было почти незаметно, но исцеление кого-нибудь другого требовало от псионического целителя огромного расхода энергии. Только отдых мог восстановить то, что терял целитель. Так что Джедра не удивился бы, если Кайана проспит до полудня — при условии, что эльфы дадут ей поспать. Но Джедра удивился, как это вообще эльфы дали им поспать так долго; если верить Галару, они обычно выходили задолго до рассвета.
Он быстро вышел из палатки, чтобы понять, что происходит, но первые же эльфы, которых он увидел, так холодно посмотрели на него, что он не рискнул спрашивать. Он нашел ту общую палатку, в которой раньше спали они с Кайаной, взял рюкзаки, свой и Кайаны, оставив старые матрацы; потом нос привел его к продуктовой палатке, где он взял несколько кусков рассыпчатого пирога и наполнил водой их меха. Вчера они не успели позавтракать, но сегодня никто не торопился. По-прежнему никто не сказал Джедре ни единого слова; на самом деле завидев его, они тут же уходили от него подальше. Может быть они смущаются из-за своего собственного поведения прошлой ночью, подумал Джедра. Почему бы у нет? В следующий раз, когда Сахалик решит избить кого-нибудь, Джедра сам с радостью закричит — Бой, бой, бой! — как они это делали. Вот тогда и посмотрим, как это им понравится.
Он взял еду и свои вещи, перенес их в палатку вождя и положил рядом с Кайаной. Медленно и неторопливо он принялся жевать свой кусок, глядя на спящую женщину. Она выглядела такой юной и невинной, голова лежала на согнутой руке, лицо вдавленно в матрац, маленький, круглый человеческий нос отвернут в сторону, а прямые коричневые волосы падают на глаза. Джедра разрешил своему взгляду прогуляться по изгибам ее гибкого тела, скрытого под одеждой. Даже через платье было заметно, насколько соблазнительны ее формы. Ничего удивительного, что Сахалик не устоял перед ее обаянием. И сам Джедра тоже, но он был согласен ждать, пока она опять заинтересуется им.
А может быть он просто не может заставить себя поверить, что она не испытывает к нему то, что он чувствует по отношению к ней? Джедра вырос на улице. Его домом была ниша в стене в конце глухого переулка. Люди из его окружения никогда не имели дела с женщинами темпларов. Но когда он и Кайаны были вместе в загоне для рабов, они были на одном социальном уровне — на дне — и это стерло их прошлое. Теперь, когда они внезапно очутились в роскоши, Джедра чувствует себя не в своей тарелке, а Кайана, без сомнения, вернулась домой.
Хотя, если впомнить ее прежнее положение, она может подумать, что и это недостаточно изысканно для нее. Но примет ли она это — и Джедру — как часть своей новой жизни? Вздохнув, он признался себе, что не может заставить себя поверить в такое чудо.
К тому же надо подумать и о разнице в возрасте. Джедра был по меньшей мере на три года моложе Кайаны, может быть даже больше. Он достаточно быстро стал взрослым, в этом громадном городе быстро взрослеешь, но конечно он не имел ни малейшего понятия о множестве вещей, о которых она наверняка знала. Понравится ли он ей, или она решит, что он чересчур скучный и серьезный, кто знает? Не он, во всяком случае.
Вся эта богатая обстановка в палатке кочевника действовала Джедре на нервы. Он резко встал, вышел из палатки и на этот раз остановил первого же эльфа, которого увидел — это оказалась старуха, которая не успела вовремя сбежать, увидев его — и спросил, почему племя не снялось с рассветом.
Она уставилась на него бельмами своих слепых глаз, но у Джедры возникло неприятное ощущение, что она видит его, и даже смотрит вглубь его. Наконец она зашевелилась и сказала, — Мы ждем Сахалика. Он еще не вернулся.
— О, — сказал Джедра. Он ощутил смесь облегчения и тревоги. Не то, что он хотел бы увидеть огромного эльфа еще один раз, но, с другой стороны, если с ним что-то случится, виновата в этом будет Кайана. — А что о Галаре? — спросил он. — Он то вернулся?
Женщина засмеялась, но смех немедленно перешел в сухой, надрывный кашель. Отдышавшись, она сказал, — Пришел и ушел опять, несколько часов назад. На него и на Ралока напали ночные хищники, им пришлось вернуться в лагерь, когда они прошли по следу Сахалика не больше мили, но они опять отправились в пустыню, когда стало безопасно.
— О, — опять сказал Джедра. Нет, это не было хорошей новостью. — Спасибо, — сказал он женщине и вернулся в палатку.
Кайана все еще спала. — Вставай, — сказал он и слегка потряс ее за плечо. — Вставай, Кайана. — Когда она не пошевелилась, от потряс ее сильнее, но она не отреагировала.
Кайана, мысленно обратился он к ней.
Ммммм?
Кайана, вставай. Мы должны найти Сахалика.
Ммммм-ммммм.
Давай же, это ужасно важно. Он опять потряс ее, но Кайана не просыпалась. Он почувствовал, как мысленный контакт оборвался, а когда попытался восстановить его, то не сумел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108