— Да, такое возможно, милорд, но… что отдано в лоно Земной Матери, должно оставаться там, — неуверенно возразил Лазарис. — Пытаться вернуть их обратно, в мир живых — настоящее безрассудство. Воскрешение мертвых противно самой природе.Талквист недовольно нахмурил брови.— Я не пытаюсь оживить мертвых, Лазарис, — резко ответил он, наблюдая, как прислужники вытаскивают бревна из-под статуи, которая осталась лежать на чаше Весов. — Я лишь хочу использовать жизнь, которая пропадает зря, — перенести ее, если можно так выразиться. — Он благосклонно кивнул прислужникам, несмело топтавшимся возле Весов, — их работа была закончена. — Вы отлично потрудились, друзья мои. Благодарю вас. — Потом Талквист повернулся к капитану стражи и заговорил погромче, чтобы все могли его слышать: — Отведите святых людей во дворец, где для них приготовлена трапеза. А после того как они поедят, проводите к фургонам и отвезите в монастырь, чтобы они отдохнули после трудной работы. Оставьте только двоих.Усталые прислужники поклонились и последовали за капитаном во дворец.Талквист указал на двух священников, Доминикуса и Лестера, которые подошли к Лазарису и обменялись с ним удивленными взглядами.— Принесите чан с существом, — приказал регент.Из королевских конюшен осторожно доставили большой стеклянный чан, накрытый брезентом. Священники молча наблюдали, как снимают брезент и разбивают резервуар. Из осколков подняли бледное, безобразное существо. Казалось, плоть этого диковинного создания едва держится на неестественно мягких костях.— О Единый Бог, что это такое? — прошептал Доминикус Лазарису, но главный священник жестом заставил его замолчать.Существо, оказавшись в руках солдат, начало шипеть и попыталось слабо сопротивляться, но ему не по силам было бороться с людьми в доспехах. Они подняли его и водрузили на пустую западную чашу Весов, прижали его тонкие конечности к золотой поверхности, а сверху придавили мешками с песком. Наконец, когда существо перестало сопротивляться, стражники ушли, оставив на площади Лазариса, двух его помощников и Талквиста. Шаги солдат глухо разносились по опустевшей площади. Вскоре послышался стук колес — по мощеным улицам города фургоны повезли прислужников в монастырь, расположенный рядом с особняком Лазариса.На улицах вновь воцарилась тишина.Регент Сорболда медленно поднялся по ступеням на помост с Весами, где древний инструмент посредством золотых чаш решал вопросы жизни и смерти, войны и мира, судьбы целых народов и правительств здесь и за морем, по другую сторону мира.— Лазарис, — тихо сказал Талквист, — разверни статую.Несколько мгновений священник стоял в неподвижности, а затем неохотно кивнул двум своим помощникам. Втроем они начали снимать влажную ткань, а Талквист зачарованно смотрел на Весы.Под льняным покрывалом статуя оставалась теплой благодаря биению сердца Земли в Живом Камне, ее гладкая плоть пульсировала и тихо гудела. Выступающие части: носки сапог, острие меча в правой руке, кончик латной рукавицы уже начали отвердевать, но в остальном статуя оставалась влажной разноцветной глиной, когда-то давно пожелавшей принять облик высокого мужчины, с глазами, лишенными зрачков, слепо глядящими сейчас в бескрайнее ночное небо.Как только статую освободили от покрывала, Талквист бесшумно подошел к священникам, чтобы взглянуть на огромный кусок Живого Камня. Он провел ладонью по широким плечам, почти ласково, и его лицо было полно возбуждения, граничащего с экстазом.— Ты только представь себе, Лазарис, — прошептал он, — представь все, что мы сможем здесь сделать. Я ждал этого с того самого момента, как был избран. Взглянув на солдат в базилике, я сразу же понял, что каждый из них обладает мощью целой армии! Я хранитель диска Нового Начала — неужели ты не понимаешь. Лазарис, все это должно работать вместе! Вот ключ к осуществлению моих планов, родившихся после того, как я обнаружил могущество фиолетового диска. Я уповаю на то, что Весы способны принять жизненную суть бесполезного выродка, куска плоти, в котором едва теплится жизнь, и вдохнуть ее в каменного воина. И вот, стоя на страже, он, неподвижный, но живой, стал бы устрашающим препятствием для всякого, кто попытался бы войти во дворец с дурными намерениями. Если бы он мог двигаться, если бы только он мог двигаться! Я получил бы безупречное оружие — каменного воина, безропотно подчиняющегося моим приказам, возможно, он даже понимал бы мои самые простые слова, как существо, чью жизнь я принесу в жертву, чтобы его оживить. А теперь представь себе армию, состоящую из таких солдат, — каждая статуя Терреанфора обрела бы жизнь! Не только двадцать воинов собора, но сотни, быть может, тысячи из Города Мертвых в склепе под нами? Только представь…— Это ересь, милорд, — не выдержал Лазарис. — Я умоляю вас, вы сами не знаете, что творите. Свойства Живого Камня нам совершенно неизвестны. Это дар Создателя, первородный элемент, редкое сокровище…— Уйди с дороги, Лазарис, — нетерпеливо прервал его Талквист.Оттолкнув священника в сторону, он подошел к другой чаше весов, где лежало бледное, едва живое существо, которое он купил у хозяина цирка.— Добрый вечер, Фарон, — поприветствовал он уродца, дожидаясь, когда тот его узнает. — Ты меня понимаешь?Мальчик-рыба прикрыл тяжелые веки, словно щурился, но больше никак не отреагировал на обращение Талквиста.«Как я и думал, — отметил Талквист. — Разум на уровне животного. Как собака, он отзывается на свое имя, возможно, способен понимать простые приказы. Хорошо».Он внимательно осмотрел тяжелые складки кожи на его животе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134