— Тебе пора уже собираться. Твое выступление через пять минут!Остатки сна вылетели как по мановению волшебной дубинки, использованной по назначению.— А пораньше меня нельзя было разбудить?! — ворчала я, лазая по углам в поисках своей второй туфли.— Я стучусь к тебе уже десять минут. Кто виноват, что ты такая соня?Платье я так и не снимала, оно стало от этого только лучше выглядеть — разутюжилось, наверное, под прессом моего тела. Туфли были благополучно найдены и водружены на ноги. Прическа, после небольшой корректировки, стала самим совершенством.— Готова! — объявила я, переведя дыхание, через пару минут (а может, и меньше), проявив сверхскоростную способность собираться.Ни слова не говоря, мой телохранитель повернулся к двери, приглашая следовать за ним. Расправив плечи и приняв величественную осанку, я зашагала следом. Но я не рассчитала, что «величественная осанка» заставляет смотреть прямо, а никак не под ноги, что было значительно важнее в моем прикиде. В результате я запнулась обо что-то, так нелюбезно расположившееся у меня под ногами, и, не удержав равновесия, совершила умопомрачительное сальто. Решивший в этот момент меня спасти и помочь Фар был невольно задействован в моем потрясающем акробатическом трюке. Произошел страшный тарарам, и мы дружно приземлились на ковер.Когда на шум прибежал какой-то нан из здешнего персонала, то он имел возможность наблюдать редкостный, замысловатый и хитросплетенный клубок миледи-нанного характера. Его морда вытянулась, а глаза стали несколько крупнее. Вопрос он задал соответствующий данной ситуации:— А чего это вы тут делаете?С трудом подняв свою взлохмаченную голову, я ответила за обоих:— Лежим… не очень удобно.Вероятно, нан не оценил подобного зрелища и моего скромного юмора, так как он предпочел тут же убраться, вместо того чтобы предложить помочь нам подняться. Не огорчаясь по поводу отсутствия зрителей, мы, немного попыхтев и повспоминав (насыщенно и громко) каждый свое, наконец обрели долгожданную свободу. Фар внимательно посмотрел на меня и вдруг захохотал, да так, что если бы стены были не из камня, то они бы задрожали и осыпались (смех у нанов еще тот).— Что с тобой? — испугалась я за его нервное состояние. Перестать гоготать пушистику удалось лишь с третьей попытки. Вытирая лапой глаза и все еще всхлипывая и давясь словами, он прохрипел:— С тобой не соскучишься! Правильно я сделал, когда решил взяться за эту работу. Знаешь, я уже начал входить во вкус твоих головокружительных и нервощипательных выкрутасов. Это что-то.— Сам ты… выкрутас, — попыталась я надуться, но невольно расплылась в улыбке. — Тебе бы только смеяться над несчастной девушкой! Нет чтобы помочь!Я стала подыматься, но в последний момент вновь рухнула на пол (хорошо еще, что коврики мягкие!). Заподозрив неладное и уже не рассчитывая на положительный исход, я осмотрела свои туфли. Так и есть! Каблук на одном из них был безвозвратно сломан. «Ментос» тут не помощник, в чем бы там ни убеждала наша отечественная реклама. Во-первых, его здесь просто не было, а во-вторых, не очень-то комфортно на такой колодке без каблуков. Выход напрашивался только один — переобуться! У нанов обуви нет, обувного магазина для туристов-людей тоже, следовательно, необходимая обувь только в моем гардеробе, а у меня, как на грех, остались одни кроссовки. Ну, при всем богатстве выбора…Когда я вышла на сцену (небольшой помост сразу за «дворцовой» площадью), Кемтес удивленно поднял брови. Я в ответ лишь незаметно пожала плечами, прекрасно его понимая. В зеркало я себя не видела (некогда было), но свой теперешний вид представляла очень даже хорошо. Длинное (до щиколоток) вечернее платье бордового цвета, а из-под него выглядывают грязные кроссовки с неоново-розовыми шнурками. Прическа «утренняя ведьминская после бурного шабаша» старательно забрана в хвост, никак не желающий лежать аккуратно. Величием от меня прямо-таки «несло» за несколько миль. И, как назло, никакой трибуны, за которой можно было бы спрятаться — голая сцена. А вот если бы я была в мини-юбке, в сногсшибательных босоножках, то такая трибуна обязательно бы присутствовала и мне бы настоятельно рекомендовали выступать именно за ней. Закон подлости. Как всегда.Стараясь не обращать внимания на косые взгляды, относящиеся к моему одеянию, я сделала вид, что так и должно быть, что все так и задумано, и после объявления моей персоны гордо вышла вперед. Первой, как ни странно, мне на глаза попалась «знакомая» нанка, нагло охмурявшая прямо на моих глазах Фара. Сейчас она сидела в первых рядах (похоже, для особ привилегированных), резонно решив вновь побыть ошарашенной статуей (может, попробовать себя в роли скульптора?). Оглядев публику, я невольно представила себя маленькой болонкой, выступающей перед сворой огромных бродячих собак, которые просто из интереса и сострадания к оратору пришли на это шоу и расселись вокруг, ожидая некоего подобия развлечения. Сбросив с себя это наваждение, я принялась ораторствовать, то есть делать то, зачем я сюда, собственно, и заявилась.Как и требовалось, я произнесла коротенькую, но эмоционально насыщенную речь типа: «Привет. Я — Миледи. Сила моя еще пока не пробудилась, но если вас кто обидит, я первая приду бить ему морду, восстанавливая справедливость». Было много усмешек (посмотрели бы вы на них в таком количестве с клыкастыми мордами — фильм ужасов «В стране чудовищ» отдыхает), но добрых напутствий и пожеланий «из зала» было еще больше. Фар сказал, что наны, несмотря на мою «исключительную и эмоционально окрашенную» речь, почувствовали в ней искренность и доброту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87