С чувством полного насыщения и удовлетворения я завалилась на огромную кровать. Ну и пусть ее постельное белье четырех цветов, все равно через минуту я его видеть не буду…Проснулась я сама (без помощи Фара!) и первым делом попроведала чудо-столик. Он был почти пуст: я прекрасно помню, что все с него съела, просто надеялась на пополнение по принципу «скатерти-самобранки», пока я почиваю. Теперь на столике наполненной оставалась лишь небольшая ваза с фруктами. Жаль… Хотя у меня же ужин на подходе. Ужин в высших кругах! Это вам не хухры-мухры!Приняв душ, я снова озадачилась: что надеть? Платье я свое не вывесила, и оно, мягко говоря, помялось. В общем, выглядело сейчас, как будто его корова немного пожевала и выплюнула. Даже натянутость на мне его не спасла бы от этого жуткого состояния. А утюга у меня нет. Как-то не захватила (странно, правда?).В этом легком замешательстве, задумчиво-грустном состоянии и с кучей хвостиков-огрызков-остатков на столе меня и увидел вошедший нан.— Ты на ужин собираешься? — прозвучало от него вместо приветствия.— А как же «Добрый вечер! Ты хорошо отдохнула? Чем омрачено твое прекрасное личико?» — осведомилась я у этого невежи, покачивая в пальцах один из огрызков.— Неужели ты собираешься сесть на диету и питаться одними фруктами? — в тон мне лилейным голоском поинтересовался этот гад. Знает, чем зацепить, на какие клавиши нажать!Сперва я хотела запустить в него этим самым огрызком, потом надавить на сострадание, «разрыдавшись» на груди этого пушка, но, снова передумав, дожевала какой-то оранжевый фрукт (помогающий мне в моих нелегких решениях) и мрачно спросила:— Тут в моде ходить в мятых вечерних платьях? — и ткнула пальцем в свой наряд, небрежно раскинутый на кровати.Фар демонстративно хмыкнул и вышел из комнаты.— Ах так! Ах вот ты как! Я для него… А он! Ну, я тебе докажу. Я, я… — понеслось мое возмущение ему вслед.Я стала собираться на обжорное приглашение. Выбирать особо было не из чего, поэтому я наряд слепила из того, что было, а потом что было, то и нацепила. Сначала оглядела свои джинсы и, оставшись довольной (они были практически чистые), надела свои новенькие туфли (прелесть!), красную футболку с прикольной мордочкой с нимбом, а вокруг бедер завязала оранжевую скатерть со стола. В довершение сделала два хвоста на голове и макияж а-ля «раскрась во все цвета радуги и радуйся». Повертевшись перед зеркалом, отправилась на ужин.Пройдя несколько бесконечных и запутанных коридоров, я поняла, что архитектор, работавший над планировкой этого здания, явно преследовал одну-единственную цель — если враг или бунтовщики проникнут сюда, то, пытаясь найти центральные помещения, просто заблудятся, устанут и сдадутся без боя, только за то, чтобы их вывели поскорее отсюда. За это время блужданий по коридорам я не встретила ни души и собиралась уже вернуться назад, когда неожиданно очутилась перед развилкой из трех коридоров. Так. «Налево пойдешь — себя потеряешь (невосполнимая потеря!), направо пойдешь — совсем заплутаешь (тоже не годится), прямо пойдешь — что-то найдешь». Почему бы и нет? Вперед и только вперед! Прямо пойдешь… Вот я туда и пошла и нашла маленький круглый зал, шириной метров пять с несколькими дверьми. Решив, что погуляла уже достаточно и испытывать судьбу больше не стоит, а лезть во все двери подряд некрасиво, я закричала:— Лю-юди! Челове-еки! Есть кто живой?Слева от меня почти сразу распахнули дверь, и из нее выглянуло удивленное лицо Милундра. Несколько секунд он изображал картину «Не ждали» и потом, как-то странно заикаясь, осведомился:— Ми-миледи? Что вы зде-десь делаете? Мы думали, вы подойдете с главного входа. Мы вас там как раз ждем.— Что делаю? Проверяю свои вокальные данные в обозначенном месте. Акустика у вас тут хорошая, знаете ли. Душа, так сказать, поет, без музыки и суфлеров.И, подарив ему одну из своих лучших улыбок, с независимым выражением, немного оттесняя его в сторону, проскользнула в зал. В зале я огляделась и тут же поняла растерянность братца правителя. С противоположной стороны огромного помещения, у больших створок дверей была расстелена какая-то яркая пестрая дорожка, по бокам которой навытяжку стояли трубачи. Очень мило, если башка не закружится от коврика, то какофония в оба уха уж точно добьет.Найдя глазами Пудрика, я весело помахала ему рукой:— Привет! Я здесь.Правитель Третьего мира пришел в замешательство. Ха, вся его программа торжественной встречи полетела в тартарары. Он растерянно покрутил головой, кинулся было к трубачам, но затем передумал и направился ко мне. Смотреть на его походку было смешно — он старался идти степенно и важно, но при этом торопился побыстрей добраться до меня, поэтому шагал, как страус на балете.— Да вы действительно полны сюрпризов! — проговорил он, как только сократил расстояние до слышимости, и, оглядев меня, восторженно резюмировал: — Вы просто потрясающе выглядите!Я не стала уточнять, что в итоге я у него потрясла: психику или чувство прекрасного, а просто улыбнулась. Прозвучало: «Прошу к столу!» (Прямо бальзам на израненную душу и успевший проголодаться желудок.) За столом нас собралось всего каких-то… семьдесят человек. Что ж, очередной «тесный круг».Фар появился через несколько минут. Увидев меня и то, в чем я одета, он одарил меня взглядом, примерно означавшим: «Ума нет, считай…» Я же гордо вскинула подбородок, демонстративно поправила узел на юбко-скатерти и продолжила оценку здешнего кулинарного искусства, иногда отвлекаясь на светские разговоры типа: «Да, помогу», «Конечно, понимаю», «Непременно», «Как только, так сразу», «Да что вы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87