— Мир его праху, — грустно сказала старуха, — но он сделал все, что мог! Сейчас этим делом занимаются другие.
— Тогда поспешим! — сказал биварский посол. — Нас ждут великие дела!»...
— Услышав все это, я испугался, что они меня заметят и обязательно попытаются убить. Я немедленно бросился назад и поспешил в приемную канцлера, но мне сказали, что он у вашего величества. И вот я здесь! — Пушкин снова поклонился и состроил невинную гримасу.
В кабинете повисло тяжелое молчание. Первым не выдержал Дормидонт.
— Ну вот! — сказал он с невыразимым упреком. — Вот! — и обиженно посмотрел на Кощея. — А ты — в масле жарить! А человек, можно сказать, государство спас! Ай да Пушкин, ай да молодец!
Пушкин покраснел и снова изящно поклонился. Великий канцлер что-то торопливо писал на пергаменте.
— Вот, ваше величество, подпишите!
28
В подводном корабле было жарко и душно. Бендер-бей уже два раза поднимал судно на поверхность, чтобы впустить свежего воздуха. Время от времени он неодобрительно посматривал на Муромца и ворчал:
— Вот бугай! И где только такие родятся? Весь воздух выдышал!
Между тем Муромец, очевидно вошедший в ритм, и не думал замедлять ход. Только один раз он кивнул изобретателю и выразительно щелкнул себя по кадыку. В данном случае этот жест означал одно: богатыря замучила жажда. Однако Бендер-бей понял этот жест по-своему. Он заметался, затем подбежал к небольшому ящичку у стены и вытащил оттуда бутыль с прозрачной, чуть зеленоватой жидкостью. Откупорив бутыль, он ненадолго задумался, затем протянул ее Муромцу. Илья, не глядя, схватил бутыль и, запрокинув голову, сделал несколько приличных глотков, уполовинив содержимое сосуда.
— Чача? — спросил он изобретателя, мощно выдохнув в сторону притихших кумарских деятелей.
— Арака, — уточнил Бендер-бей. — Специальная настойка для подводников, на лучших горных травах!
— Оно и видно! — кивнул Муромец. — Ишь, как здоровье-то поперло! Так и лезет! Эх! Поднажмем! — И он действительно поднажал. Если до этого подводный корабль летел как птица, то тут и вовсе помчался стрелой. Стоящий у руля Яромир с трудом успевал уворачиваться от здоровенных морских рыб, время от времени попадавшихся на пути.
— Хорошо летим! — хмыкнул Муромец и снова кивнул изобретателю. — Ну-ка, пошевели этих деятелей! Да не бойся! Корабль-то мой, я у тебя его купил! А значит, это теперь российская территория! Ты под защитой нашего закона! А у нас всяких эмиров знаешь куда посылают?
— Куд-куда? — внезапно очнулся эмир, вытаращив на богатырей испуганные глазки.
— Далеко, — смутился Муромец. — Отсюда не видать.
— Там, наверное, плохо? — с дрожью спросил визирь.
— Там очень хорошо, — возразил Илья Муромец. — Те, кто там был, еще ни разу не пожаловались!
Эмир и визирь замолчали. Они не имели представления, куда их везут, и, с ужасом вспоминая минувшую ночь, всерьез полагали, что чудом спаслись, избежав страшной гибели. И вот теперь они были в руках у двух страшных людей, похитивших царевича-козленка и походя разрушивших кумарское царство. О, как они хотели, буквально жаждали услышать хоть что-то утешительное! И в конце концов услышали.
— Так кто из вас эмир, а кто визирь? — бесцеремонно спросил Илья, налегая на педали.
— Я! — Эмир поднялся во весь полутораметровый рост и важно выпятил волосатый живот. — Я — эмир!
— Ясно, — кивнул Муромец. — Так вот, уважаемый эмир. Ты объявил войну княжеству Лодимерскому! Стало быть, ты теперь военный преступник и находишься в плену!
— Ах! — застонал эмир. — Ну за что, за что мне такое наказание? И все ты, проклятый! — напустился он на визиря. — Урыльские острова захотел под шумок оттяпать!
— Я протестую! — взревел визирь, вскакивая на ноги. — Это была не моя идея. Я вообще за мир во всем мире! Я — гуманист! У меня высшее образование. И вообще. Я никакого отношения к политике не имею! Я выполнял приказы. И вообще, господа, какой спрос с подчиненного?..
— Спокойно! Сбавьте обороты, уважаемый! В Гааге разберутся! — туманно пообещал Муромец.
— А где эта Гаага? — робко осведомился эмир. — Далеко ли отсюда? И что это? Пыточная?..
Муромец перехватил недоумевающий взгляд Яромира и подмигнул ему.
— Есть такой трибунал, — сказал он серьезно. — Для военных преступников. Мне про него Попович рассказывал, а ему какой-то заезжий чародей поведал. Сам-то чародей приехал из дальних стран, так он все ахал и говорил, что, мол, по вам Гаагский трибунал плачет! Ясно?
— Ясно! — слегка заикаясь, кивнул эмир и, сжавшись в комочек, уселся в углу, чтобы не видеть страшных русичей с их непонятным трибуналом. Однако визирь попытался исправить сложившееся положение.
— Славные витязи, — начал он издалека, — я вижу, что вы великие воины! Но, увы, как это часто бывает, вы, скорее всего, бедны!
— Да уж не богатеи! — кивнул Илья.
— Но ведь вам хотелось бы разбогатеть? — не унимался визирь.
— Богатство еще никому не мешало, — заметил Муромец. — Пенсия-то у нас маленькая, зарплата, считай, никакая... А что?!
— А то! — воодушевился визирь. — Мы можем заключить весьма выгодную сделку!
— Это какую же? — подал голос Яромир.
— А вот какую: вы нас отпускаете домой, а мы вам платим хорошие деньги!
— Хорошие — это какие? — тут же заинтересовался Илья Муромец и даже перестал крутить педали.
— Ну... скажем, по тысяче динаров на брата! Такая сумма вас устроит?
— Что-о?! — Илья презрительно цыкнул и снова принялся крутить осточертевшие педали.
— Две тысячи! — выпалил визирь.
Муромец засопел и поднажал.
— Дурак! — не выдержал эмир. — Сто тысяч динаров и полцарства в придачу!
— Вот это другой разговор, — сразу согласился Илья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99