А через них и на остальных запросто выйдешь, они все
кучкой держатся, как идиоты непуганые. Ты не в потолок смотри, ты меня
слушай!
- Да ладно, разберусь я...
- Ишь ты, "разберусь"... Годов-то тебе сколько?
- Ну, двадцать два. А что?
- Присылают кого ни попадя. У нас район сложный, я же сигнализировал!
- Я вам не нравлюсь?
- Это ты мальчикам нравься. А я должен пост на надежного человека
оставить. Молода ты, и вижу я, что ветер у тебя в голове. Что ж, в Лицее
никого постарше и посерьезнее не нашлось? Сюда мужика бы надо...
- Ничего, справлюсь. Будьте благонадежны. Можете себе спокойненько
оставлять свой пост.
- А ты не груби старшим. Думаете, как у вас лицейское образование,
так уже можно нос драть. Мы в свое время Лицеев не кончали, а работали не
за страх - за совесть, пользу приносили. Так нет же - пожалте на пенсию, а
на ваше место - пигалицы с дипломами. Вы наработаете... Вот ты, к примеру,
у тебя чего в дипломе написано?
- Обыкновенно, как у всех...
- А покажь, покажь...
Я пожала плечами и полезла в чемодан. Извлекла на свет темно-синюю
книжицу и подала ее старику. Он повертел диплом в руках, раскрыл и
внимательно прочитал.
- Ишь ты... Лицей Муз... окончила полный курс... присвоена
специальность "Маргарита". Это как же понимать?
- А что?
- Ну вот у меня в документе все четко написано - старший
уполномоченный. Все ясно. Потом, в шестидесятые, присылали тут какую-то, у
ней в дипломе специальность "Муза". Так тут семидесятые начались, она
вещички собрала, арфу запаковала и уехала, я опять же на пост заступил. А
ты... что это за новости - "Маргарита"?
- Долго объяснять. Устала я и есть хочу.
- Ничего, ничего... ты в двух словах.
- В двух? Попробую. Вот эта ваша знакомая муза - у нее какие задачи
были?
- Обыкновенно, как от века ведется. Вдохновлять этих вот всех,
которые у меня в картотеке записаны.
- Ну вот. А нынче времена другие, дядя, их вдохновлять не требуется.
Им помогать нужно. А "Маргарита"... это из Булгакова позаимствовали, для
краткости и полноты определения. Маргаритой я буду работать, понятно?
- А хоть лешим, мне-то что... Навыдумывают тоже... Булгаков...
Он мне страшно надоел, а потому я решительно подошла к старенькой
кушетке возле покатой стены мансарды и сбросила с нее тюфяк и подушку. Не
могу я спать на матрасе, на котором спал этот... старший уполномоченный.
Он правильно понял намек. Встал, расправил свою толстовку, сгоняя
складки на спину. Вояка тоже...
Скрипучая лестница сыграла отходную прежнему хозяину мансарды. А я
пошла на кухню, раскрыла там все шкафчики, но обнаружила только две кружки
с отбитой эмалью, полкило сушеного гороха и пачку соли. Да уж, быт
придется начинать воистину с нуля. Ну ничего, мы запасливые. В чемодане у
меня батон сухой колбасы, кулек конфет, хлебцы и чай. Пока в кружке
закипала вода, я сидела на подоконнике и обирала крупную черную шелковицу,
которой оказались усыпаны ветви старого дерева, заглядывающие прямо в окно
кухни. Ей-богу, обед получается совсем неплохой.
- Эй, привет!
Среди листвы появилось веселое лицо, украшенное рыжими вихрами.
- Привет...
- Ты теперь здесь жить будешь? Я видел, ты с пожитками пришла. А
этот... где?
- Слушай, ты влезай сюда, карниз там хлипкий, я видела.
- А чаем угостишь?
- Обязательно. Только воду надо греть в другой кружке, чайника-то
нету.
- Это мы враз!
И он перемахнул через подоконник. Был это худой гибкий парнишка лет
восемнадцати, одетый в оливковые шорты, полукеды, цепочку с медальоном и
линялый шейный платок.
- А ты откуда приехала?
- Из Москвы.
- Ого! Здорово! Нет, это классно, что ты теперь тут жить будешь.
Соседи, как узнали, что старикан съезжает, обрадовались.
- А что так?
- Да ну... осточертел всем. Уж больно поучать любил. И жалобы обожал
писать. А меня так и вообще видеть не мог.
- Представляю себе. У тебя ведь наверняка маг, гитара, мотоцикл и два
десятка друзей. Шуму!
- Все точно. А ты что, тоже шума не любишь?
- Да нет... я не к тому. Когда плохо поют не люблю. Ты где живешь-то?
- А тут же, на втором этаже. А тебя как зовут?
- Зовут? Ольгой...
Звали меня совсем не Ольгой, но теперь это имя будет моим на долгие
годы.
- А меня Кешкой. Слушай, это, конечно, все очень вкусно, но не
собираешься же ты питаться одними конфетами?
- В общем-то, нет. Я мясо люблю.
- Ага. Я тоже. Пойдем, я тебе магазины покажу, которые поблизости.
Тебе же туда каждый день ходить придется.
- Да я прибраться хотела...
- Ты одна не управишься. Давай так - я сейчас кое-кому звякну, через
час все будут здесь, а мы пока пожрать чего купим. Идет?
- Постой, постой, кто здесь будет?
- Да разные. А я тряпок у матери попрошу, порошка там, соды.
Словом, он меня уговорил. Пока я переодевалась, он звонил этим самым
"разным". И когда мы вернулись из магазинов, нагруженные хлебом, маслом,
баклажанами, перцем, огурцами, картошкой, сыром, копченой ставридой - чем
угодно, но только не мясом, - на ступеньках сидело пять парней и три
девушки. Я сразу отказалась от мысли запомнить их по именам - это было
невозможно, так они мелькали, орали, бегали и стояли на голове.
Кешка, к моему удивлению, выгнал всех из кухни и сам, принялся
возиться у плиты. Вскоре оттуда поползли такие запахи, что как-то сразу
вспомнилось: а ведь весь месяц выпускной экзаменационной сессии я питалась
почти исключительно пирожками и бутербродами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28