Но Инна сказала, что у нее есть.Она отвезла меня домой. А сама поехала дальше — наверное, к себе домой. 17 Утром я был как огурчик. И подумал: а почему я так спокойно отношусь к смерти профессора: флиртую с его женой, то есть вдовой, мучаю расспросами дочку. И хотя профессор погиб почти у меня на глазах, я не вижу его мертвого лица в ночных кошмарах. Наверное, потому, решил я, что я с ним был очень мало знаком и воспринимаю его как некий абстрактный персонаж некой истории с убийством.Но почему тогда так спокойна его вдова Инночка? Да и дочка вроде бы не очень-то убивается.То ли они все вместе его укокошили, то ли профессор был настолько дрянным человеком, что жалеть его некому и не за что.Но они и могли убить его как раз потому, что он был плохим человеком. Собрались все вместе — дочка с мужем, Инночка, бывшая жена, священник — и выкинули из окна, стерев затем все отпечатки пальцев и аккуратно закрыв дверь.В общем, решил я, пора завязывать с профессором. Еще один такой поход к «Дону Пед-ро», и я сам выброшусь из окна, предварительно объявив себя банкротом. 18 Я спокойно сидел дома и смотрел ток-шоу «Про это», когда позвонил Спозаранник. Я очень удивился, потому что в такое время Спозаранник уже должен был спать, потому что иначе как он тогда встанет спозаранку?Спозаранник спросил, видел ли я сегодняшнюю телепрограмму «Мгновения» Ивана Петропавловского. Я сказал, что смотрю только приличные каналы, только приличные программы и только приличных ведущих. В общем, не видел я ее.— Очень жаль, — сказал Спозаранник. — Господин Петропавловский показал в прямом эфире выступление Валерия Колякина, который перед телекамерой признался в том, что он в состоянии аффекта убил Виктора Заслонова, после чего выбросил его тело из окна.— А кто такой Валерий Колякин? — не понял я.— Валерий Колякин, — сказал Спозаранник, — это муж дочери Заслонова.— И что еще он сказал?— Еще он сказан, что ссора произошла из-за того, что Заслонов считал, что он плохо относится к его дочери. Сделать это признание его заставила совесть или неспокойная душа — не помню точно, как он выразился. Все, больше он ничего не сказал. Выступление было очень коротким.— А что сказал Петропавловский?— Петропавловский, предваряя выступление, сказал, что Колякин решил сделать признание в его программе. И он, как настоящий журналист, не мог препятствовать тому, чтобы население знало правду.— И это все?— Да, все. 19 Я позвонил утром Петропавловскому и попросил его рассказать, как было дело. Он не был расположен со мною говорить:— Все, что надо, сказано в передаче. Больше мне добавить нечего. До свидания.Наконец к обеду пришел Зудинцев.— Кое-что узнал. Но новости нерадостные, — сказал он. — Валерий Колякин умер.— Как умер?— Так умер. Сегодня утром выбросился из того же окна той же квартиры, из которой выкинули профессора.— И что?— Я уже был на месте. Со всеми побеседовал. Милиция считает, что это самоубийство. Может, они и правы. Хотя им так удобнее считать: убийца признался, а потом покончил с собой.— Какие-нибудь подробности?— Да нет никаких подробностей. Никто не видел, как Колякин вошел в квартиру, но ключ у него был, его нашли в кармане брюк. Никакого беспорядка в квартире. На теле никаких следов борьбы. Конечно, окончательно это должна сказать экспертиза.— А что с признанием?— Тут все смешнее. Никакого прямого эфира на самом деле не было. Кто-то привез или подкинул кассету с записью признания Колякина Петропавловскому. И Петропавловский тут же запихнул ее в эфир.— То есть никто не знает, сделано ли при знание добровольно?— Никто не знает.— А кто привез кассету?— Петропавловский молчит. Вернее, он выдал уже три разные версии. Сейчас он говорит, что ему позвонили — неизвестно кто — и сообщили, что на вахту принесут пакет, в пакете будет запись признательных показаний убийцы известного профессора Заслонова. Через десять минут после звонка какой-то подросток принес пакет. Вот, собственно, и все. Да, сейчас кассета на экспертизе.— А что говорит дочь профессора?— Дочь говорит, что не видела своего мужа с утра предыдущего дня, но абсолютно не волновалась, потому что такое и раньше бывало. 20 Я позвонил Светлане Заслоновой. Она была дома, плакала, говорить со мной отказалась.Я позвонил Инне Заслоновой. Она была дома, не плакала, но говорить со мной тоже отказалась.Кому еще звонить, я не знал.Обнорский позвал всех занятых в этом деле.— Тебе, Леша, — выговор, — начал он с меня. — Тебя видели в ресторане с подозреваемой по делу.— С какой такой подозреваемой?— С женой профессора.— А, с его вдовой. Так я проводил оперативную работу.— Проводя оперативную работу, вы, Алексей Алексеевич, были пьяны и кричали там чего-то про милицию и про агентство.Я решил, что лучше молчать и не припоминать Обнорскому его прежние подвиги.— Ладно, — сказал шеф. — Появился еще один труп. Рассказывайте, чего знаете.Я не знал ничего. Зудинцев рассказал то, что уже излагал мне. А вот Горностаева, оказывается, проявила инициативу.— Я выяснила, — сказала она, — кое-что любопытное про отношения профессора и его новой жены.— А чего это вы, госпожа Горностаева, полезли не в свой огород? — возмутился я. — Родные и близкие покойного — это мой профиль. Вам поручили заниматься его коммерческими делами.— Андрей, — обратилась Горностаева к Обнорскому, — а нельзя ли задвинуть Скрипку обратно в завхозы?— В главные завхозы, — поправил я ее.— Продолжай, — сказал Горностаевой шеф.— Развод и новая женитьба произошли очень неожиданно. Я нашла бывшую жену Заслонова. Она сейчас работает в Хабаровске. Она говорит, что уверена, у ее бывшего мужа не было до развода никаких романтических увлечений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12