После обработки позвоночника и всех суставов Самсон принялся свирепо разминать все остальные части тела, включая и самые интимные. Казалось, разобрал все мышцы на отдельные волокна, в заключение раз десять хлестко ударил по ягодицам мокрым полотенцем и закончил удовлетворенно:
- Гуляй. Ты моя гордость.
Силенок осталось только на то, чтоб сползти с массажного стола, ополоснуться под душем, одеться и добраться до местного кафе в холле того же подвала. Здесь уже чирикали остальные дамы, прошедшие пытки оздоровления. Под чашку кофе Варвара выслушала историю грузной мадам про её мужа, облыжно обвиненного в махинациях на своей фирме и теперь ожидавшего суда - в Бутырке, естественно. Мадам возмущалась несправедливостью:
- Ему уголовщину шьют, а это же политическая провокация! Политическая! За его общественную деятельность! Банк моего мужа поддерживает оппозицию!
Варвара знала наверняка, что дама врет. Её страдалец - законченный и стопроцентный вор, крупного масштаба. Никакого касательства к политике его арест не имел, ибо махинации с деньгами вкладчиков и акциями ни с какой стороны политической акцией не назовешь. Но означенный прием уклонения от наказания - объявить себя узником совести - был нынче накатанным и обычным, применялся всеми криминальными фигурантами без всякого стеснения. Дело доходило до того, что и бомжи, которых застукали при краже водки из ночного ларька, зачисляли себя мучениками по политической линии.
- Мой муж обязательно объявит политическую голодовку! - гордо заявила пышущая здоровьем многопудовая дама.
- Ну и помрет. - предположила Варвара.
- Как помрет?!
- Молча. В свое время шестеро ирландцев в Англии тоже объявили голодовку. Требовали от премьер-министра Маргарет Тетчер зачислить себя в политические узники, а не в уголовники, кем и были. Так у Тетчер хватило сил и воли плевать на их заявления с высокой горы. Двое умерли с голоду, а оставшиеся принялись кушать. Думаю, что и наш президент фокусов вашего мужа не испугается.
Мадам, ожидавшая в данном обществе поддержки, поперхнулась от возмущения, но Варвара вступать с ней в пустопорожние дебаты не стала, расплатилась за кофе и поплелась к своей машине. Всё тело стонало и ныло при ощущении вместе с тем небывалой легкости и томной неги.
Дома она плюхнулась на диван и прикинула, что эдак можно и заснуть до утра, и прикорнула было, но на сотовую связь вышел Иван Иваныч, бригадир её сахарного поезде. Гудел в трубку издалека.
- Сергеевна, мы Украину почти миновали, таможню пройдем и быстренько до дому доскачем, ты не дергайся. - Ты почему задерживаешься, Иван Иванович?
- Да были тут заморочки египетские. Пустяки - Сахар цел?
- Конечно, что сахару сделается.
- А команда твоя жива здорова?
- Знаешь песню американских бомбардировщиков? - он сипло пропел в трубку - "Вся команда жива и машина цела, на честном слове и на одном крыле". Скоро будем дома, не дергайся.
Варвара услышала звонок в передней и с мобильником прошла к дверям. Ураганом ворвалась Валерия:
- Варюха, быстро одевайся, рвем в казино!
- Накопила деньжонок, не терпится играть?
- Силы небесные! Пусть мужики в казино такими глупостями занимаются! У нас другие интересы! Одевайся, нас ждут!
Варвара закончила в "трубу"
- Иваныч, поторопись, у нас срок доставки оговорен.. Не подмочите сахар, а то заказчик, Мишка Лавочкин, откажется от товара. Всего доброго.
Она отключила мобильник, а Валерия застонала.
- Боже, какая у тебя рожа запущенная! Доярка! Фермерша полей! Разве можно так обабиться?!
Поскандалили в очередной раз, после чего Варвара погружала лицо то в тазик с холодной водой, то в кипяток и визжала от боли, а подруга хохотала.
...Так или иначе, а в холл казино обе вошли, блистая всеми своими достоинствами: вечерние туалеты, платье "в пол", плечи голые, макияж стильный, в целом - светские львицы, московская элита или "дамы полусвета", как уж вам будет угодно.
Что касается казино, то оно пыжилось под подобные заведения Лас-Вегаса или княжества Монако. Тяжелые портьеры, классические люстры, строгий интерьер в стиле "ретро" и обслуга в белых перчатках. Ну - барная стойка, ну - джентльмены в смокингах, дамы в соболях, всё как положено.
Мимо проскочил Володька Леонов - хмельной, напористый и смешной, прокричал насмешливо:
- Что, Варька, застрял твой сахарный поезд в Хохляндии?!
- Откуда ты знаешь, стервец?!
- Знаю! Это бог тебя за глупость наказал! Перекинула бы сахар мне, уже бы имела свой профит в натуре! Ладно, милка, есть шанс что ещё поумнеешь Подсолнечного масла в бочках, отечественного, нерафинированного тонн двадцать - найдешь?
- Найду. Кубанское.
- Тогда я завтра у тебя.
С этим суетливый деляга и умчался. Куда-то пропала и Валерия. Варвара прошла в зал и решительно направилась к рулетке - с прошлого посещения у неё ещё оставались фишки для игры.
Колесо завертелось. Фишки под рукой Варвары улетали на зеленый стол. Через полчаса переменного счастья она мельком заметила, что с другой стороны рулетки торчит странная троица. Валерия, рядом с ней (по плечо) узкоглазый азиат в очках, улыбчивый, любопытный, деликатный. И рослый парень, альбинос с брюзгливым выражением лица - эдакий сноб, презрительный наблюдатель порока и разврата.
Валерия перехватила её взгляд и принялась через жестикуляцию и ужимки подавать знаки, поясняя, что: "азиат - это мой, а второй - для тебя!"
На это приглашение Варвара не отреагировала. Первым делом - игра, всё остальное - потом.
Из ресторана в зал шумно вывалился гигантский мужчина с роскошной бородой - эдакий купчина старорусского порядка, пьяный, шумный, раздольный пуп земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102