- А-а! Работаешь! Муки творчества!
- Угу, - пробормотал Коваль, все еще находясь в плену своих мыслей.
- Тут какой-то старикашечка приходил. Он тебя дождался?
- Угу. - Эта фраза Наташи наконец дошла до сознания подполковника, и он сердито спросил: - А ты не могла его направить в милицию?
Потом подумал, что встреча с Коповски была очень полезной, и вряд ли так искренне разговорился бы он в официальной обстановке. Сказал уже мягче:
- Ну ладно. Но в следующий раз пусть ищут меня там.
- А ты обедал? - Когда отец сердился, спасти положение могла только нежность. - Слышишь, пап? - Она не назвала его Диком, знала, что сейчас нельзя.
- При чем тут обед? - не остыл еще Дмитрий Иванович. - Ну, обедал, обедал.
- А что ты ел, папа? - не отступала и Наташа.
- Яблоки, - проворчал Коваль. - Целое кило.
- Ага, яблоки на обед. Прекрасно! Фигуру бережешь? - "Щучка" перешла в наступление. - А я - молодец, сегодня уже три раза ела, - улыбнулась она. - Сам себя не похвалишь - никто не похвалит. Сейчас сбегаю в буфет и возьму что-нибудь для тебя. Ты что хочешь? Бутерброды, яйца, кефир, сок?
- Давай, давай. Все равно.
Бутерброды были с ветчиной. Сперва Коваль надеялся просмотреть за ужином вечернюю газету, но едва принялся за бутерброды, ощутил, что чертовски голоден. Он жадно ел, сдерживая себя, чтобы не глотать непрожеванные куски. О газете он забыл начисто. Наташа, глядя на него, с сочувствием улыбалась. Откупорив бутылку айвового сока, она наполнила два стакана - себе и отцу.
- Вообще, папа, так дальше не пойдет. Что я должна, как нянька, следить за тобой? Бутерброды - это ужин. А днем обязательно нужна горячая пища. Сегодня уже поздно, а завтра - пожалуйста, будь добр, - спустись вниз, в ресторан, и пообедай. Или где-нибудь в столовую забеги. Возле самой милиции, совсем рядышком, есть очень приличная столовая. Я серьезно говорю, главное - суп или борщ, а то язву желудка заработаешь, курильщик! При таком умственном напряжении обжорой надо быть. Что, я не права?
Коваль не ответил. Пожалуй, даже не слышал, что говорит Наташа. Он все еще рассуждал о Коповски и его визите.
- У тебя плохое настроение? И все из-за меня? Ну, извини, папа, я учту. Может быть, я слишком рано пришла? Ты хочешь побыть один? Поработать? Тогда я в кино сбегаю. Здесь, напротив гостиницы. Молчишь? Значит, согласен?
- Иди. - Коваль обрадовался возможности побыть часок или два в одиночестве. - Только после сеанса сразу обратно. Не разгуливай в полночь.
- Слушаюсь, товарищ подполковник!
У двери она замешкалась, обернулась к нему:
- Пап, ты на меня больше не сердишься?
- Ты еще здесь?
- Дик, я хочу тебя рассмешить. У меня на турбазе новые друзья появились. Они, оказывается, знают, кто мой отец, ну, что ты, одним словом, сыщик. И вот мы все вместе - как соавторы - написали детектив - на одну страничку с продолжением. Ну, пародию, шарж. - Наташа порылась в сумочке и достала тетрадный листок. - Я так спешила, чтобы тебе показать, а ты сразу вылил на меня ушат холодной воды.
Наташа положила листок на угол стола и уже из коридора сказала:
- Почитай, когда освободишься. Мои друзья увлекаются научной фантастикой, и поэтому у нас гибрид получился, путаница, но - весело! Благодарю за внимание! Меня нет. Главное, не ищи никакого смысла - его нет и не должно быть. И не обижайся, пожалуйста. Это ведь шутка.
Оставшись один, Коваль краем глаза взглянул на листок: "Сей опус посвящается великому криминалисту не менее великой и фантастической нашей эпохи".
Взял листок в руки и положил на освещенное место. Прочел:
"НА ПУТИ К НИРИАПУСУ"
Запутанное дело.
ЧАСТЬ 1
От трупа пахло винным перегаром.
- Это - "Мартель", - сказал детектив Гопкинс, нюхая бледный нос покойника.
- Это не "Мартель", - возразила собака, лежавшая в кресле, и лениво свернулась калачиком.
- "Мартель"! - заметил покойник. - "Мартель".
В окно врывался аспароголовый ветер. Небо испуганно трепетало кусками белья убийцы. Пахло мятой - непорочный запах смерти исходил от покойника и легкой дымкой окутывал присутствующих.
В это время Гопкинс ощутил острую боль в желудке. А левое ухо его помощника аскаридозно зачесалось.
- Атмосфера отравлена! - догадалась собака.
По комнате все плыли и плыли куда-то нечеткие гидронические волны.
Помощник и "третья рука" Гопкинса - Поня Хлюстович (серб по национальности, американец по происхождению, космополит по убеждениям) вытащил из кармана обломок летающей тарелки.
- Это - о н и! - с несравненным волжским оканьем произнес Поня, задрав голову вверх, и вздрогнул при этом ущемленным седалищным нервом.
- Они никак не могли этого сделать, потому что они не могли этого сделать никак! - с раздражением, достойным его авторитета, заявил Гопкинс. - Но...
Однако фразу он не закончил, потому что концентрированные телепатические поля вынесли его через окно в вечернее суперпространство.
Дело прояснялось.
Стало ясно, что очень...
ЧАСТЬ 2
Нежные морские волны ласкали ялтинское побережье.
Полковник уголовного розыска Водопьянский утомленно почесал затылок.
Продолжение следует (во 2-м томе)".
- Ну и нагородили! - рассмеялся Коваль. - Ну и зайцы! Однако, как говорят в таких случаях французы, вернемся к нашим баранам.
Итак, версия "Наследство". Коваль спрятал пародию в ящик стола, достал оттуда черный фломастер и принялся расчерчивать новые графы схемы.
Написал: "Брат Каталин Иллеш Эрнст Шефер и его жена Агнесса".
Третий листок получился таким:
------------------------------------------------------------------------
- | + | ? ------------------------------------------------------------------------ 1. Прямые наследники | 1.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88