– Лагеря для сопровождающих не будет, – сказал он Кэтрин в их последний вечер в Карлисле. Они лежали бок о бок в зале; завернувшаяся в плащ Розамунда прикорнула рядом. – Генрих собирается двигаться со всей возможной скоростью, а это означает минимум провианта. Как только мы достигнем Ланкастера, тебе придется либо остаться там, либо продолжить путь в Бристоль, если ты предпочитаешь знакомое место.
– Ты хочешь сказать, что я не смогу пойти с тобой? – слегка приподняла голову Кэтрин. В тусклом свете, отбрасываемом ночной свечой, она могла различить слабый блеск светлых волос Оливера и тонкую линию носа.
– Не до Йорка. – Он обхватил рукой ее талию, чтобы смягчить удар. – Мне очень хочется, чтобы ты была рядом, но не менее ясно понимаю, что вы с Розамундой сильно помешаете. Я постоянно буду беспокоиться о вашей безопасности вместо того, чтобы сосредоточиться на собственном долге.
Его пальцы гладили талию Кэтрин, которая с замиранием духа ждала, заметит ли он, насколько она раздалась.
– Если хочешь, оставайся в Карлисле, – добавил Оливер. – Как только Генрих одержит победу, он переведет сюда весь свой двор.
Кэтрин прикрыла его руку своими, чтобы остановить движение. Она ощущала знакомые костяшки пальцев, длинные фаланги, короткие ногти. Оливер уговаривал ее остаться с Розамундой в Нормандии, теперь он не хочет пускать их за собой в Йорк. Но на этот раз Кэтрин была больше расположена слушать. Конечно, они будут далеко друг от друга, но не так далеко, как по разные стороны Пролива, и теперь, когда беременность стала фактом, а не предположением, следовало подумать и о благополучии младенца. Битва за Йорк была только началом. Если Генрих добьется успеха, он бросит армию на следующий город, затем на следующий. Если проиграет, то ему придется отступить к одной из своих верных твердынь – Карлислу, Бристолю, Девижу.
Логичнее всего было бы остаться в Карлисле, но это место мало походило на дом. Люди держались приветливо, но как-то отчужденно, словно ставили холодную преграду между собой и теми, кого считали «норманнскими» пришельцами. Если Кэтрин собиралась вить гнездышко, то лучше всего сделать это в Бристоле, где и место знакомо, и климат помягче.
– Нет, – сказала она. – Я пойду в Бристоль. Мне претит сама мысль о разлуке с тобой, но не могу не признать, что в твоих словах есть смысл.
– Что само по себе уже чудо, – тихо пробормотал Оливер в ее волосы. Кэтрин немедленно его ущипнула, он приглушенно взвыл и отдернулся.
– В Бристоле, – твердо сказала она, не обращая внимания на его саркастическое замечание, – мне все знакомо. Кстати, будет приятно снова увидеть Эдон.
– И посплетничать.
На сей раз Кэтрин толкнула его локтем.
– Кроме того, раньше или позже, но Генриху придется привести в Бристоль свою армию, хотя, признаться, мне самой не слишком ясно, почему я должна рассматривать это как еще один повод.
– Разумеется, ясно. Из-за радости и удовольствия снова заполучить меня. – Оливер крепче обхватил подругу, чтобы помешать снова напасть на него, и прижал свои губы к ее. Кэтрин шутливо поотбивалась, затем ответила на поцелуй.
– Только, пожалуйста, пусть это будет недолго.
– Думаю, тебе не стоит тревожиться на этот счет, – неразборчиво прошептал Оливер у самых губ.
Кэтрин достигла Бристоля в первую неделю июня. Погода стояла ласковая, а воздух так благоухал свежей зеленью, что едва вмещал в себе этот аромат.
Летней жаре только еще предстояло удушить землю, запахи и вонь города пока всего лишь проявились в полном объеме, но еще не оглушали. Та же рыбачка, только еще более почерневшая и покрывшаяся морщинами за минувшие годы, предложила Кэтрин и Розамунде корзину угрей теми же самыми словами: «Свежепойманные, часа еще не прошло!»
Розамунда отпрянула; ее личико недовольно скривилось, когда Кэтрин с блуждающей по лицу улыбкой купила дюжину.
– Мама! – В этом единственном возгласе и взгляде, брошенном девочкой, заключался целый мир эмоций. Розамунда никогда не жаловалась на отсутствие аппетита, но рыбу не терпела в любом виде.
– Я купила их ради воспоминаний, – сказала Кэтрин. – Тебе вовсе необязательно их есть.
– Я и не собираюсь. – Все еще морща носик, Розамунда повернулась в дамском седле, положенном на небольшую бурую лошадку матери и указала на большое белое здание, возвышающееся над крышами домов. – Мы направляемся туда?
– Да, в замок. Если повезет, сегодня ты там будешь спать.
Кэтрин посмотрела на извивающихся в корзине угрей. Желудок сводило, но опасности, что станет плохо прямо сейчас, не было. Она постепенно привыкала к чувству постоянной усталости и тошноты, приняв это просто как факт, и теперь меньше на него реагировала. Кроме того, третий месяц беременности уже подходил к концу, следовательно, как говорил ей обширный опыт повитухи, недомогание, вероятнее всего, скоро прекратится.
Путешествие от Ланкастера до Бристоля было долгим. Можно было бы проехать морем, но одна мысль о торговом судне, медленно плывущем вдоль побережья, заставила Кэтрин кинуться в отхожее место. Легче всего было двинуться в путь верхом в сопровождении двух наемников и поклажи, навьюченной на пони. Они выбирали тихие дороги, избегая больших городов, если только те не управлялись от имени Генриха.
– Это немного похоже на Руан, – сказала Розамунда, когда они приблизились к замку. Над устьем реки вились чайки, русло блестело, как серебряная лента. Линию горизонта перечеркивали мачты кораблей. – Только замок не такой большой.
– Да, он поменьше, – улыбнулась Кэтрин. – Но это дом.
Хотя Кэтрин отсутствовала несколько лет, в замке все еще нашлись люди, которые узнали ее и громко приветствовали, когда она спешилась во дворе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165