- А штаб? Может, запросить? Сдвинул глубокую борозду на лбу между выгоревшими бровями. - Ладно: по ходу запросим.
Он говорил еще что-то, но этого "ладно" было достаточно для Анфимова. Прижав рожок микрофона к пересохшим губам, он выдохнул давно уже лежавшие на языке слова:"Объявляйте боевую тревогу. Корабль экстренно к бою и походу приготовить..."
3
Итальянец был не похож на итальянца. Пепельно-русые, соломой лежащие волосы, бузгубый, рыбий рот, длинная, как у голландца или там у шведа, физиономия. И только глаза, крупные карие глаза, так похожие на маслины, лежащие на белом подносе лица, еще могли напомнить о южном солнце, о гондолах, карнавалах и прочем, что символизировало Италию.
- Он - из Ломбардии родом, - отпарировал высказанные вслух сомнения генерал, начальник управления. - А Ломбардия долго входила в состав Австрии. Так что парень не без немецкой крови, хоть и зовут его,.. - отнес снимок от дальнозорких, поблекшей синевы глаз, - Паоло...
Иванову довод понравился. Не нравилось другое: что опять прийдется работать с иностранцем. Такое впечатление, что, как только на его плечо упала звезда капитана Федеральной службы контрразведки, так его перевели в какое-нибудь посольство за рубежом. Хотя никуда из Москвы он не уезжал, а так и оставался в своем родном управлении. И работа была та же - наркотики. Но время надломилось, мир стал меньше и теснее, и то, чем раньше с экранов кинотеатров нас пугали, когда показывали американских гангстеров, сошло с этих экранов на наши улицы. И уже не хватало времени на какого-нибудь давно немытого, пропахшего плацкартами поездов пацана, везущего из днепропетровских степей в Питер или в Москву мешок маковой соломки, потому что пацан этот был слишком мелкой рыбешкой по сравнению с теми китами, что уже начинали бороздить просторы наркобизнеса. А вокруг китов шустыми лещами да щуками заюлили американцы и пакистанцы, итальянцы и заирцы. Одни везли на свой страх и риск то в чемоданах с десятью днами, то в желудках, другие гнали целые партии в транзитных контейнерах.
Итальянец не относился ни к первым, ни ко вторым. В Москву он привез три миллиона долларов наличными. "Баксы" хранились в огромном, непонятно как собранном станке, который он сопровождал на выставку, но брать его было нельзя. Итальянская полиция передала его нашим эмвэдэшникам из рук в руки, потому что деньги шли "белые" - от наркобизнеса, - шли на "отмыв" в Россию, где это можно было сделать в миллион раз быстрее и легче, чем в любой другой стране мира.
Контрразведку подключили к этому делу сразу, и вот теперь Иванов изображал из себя клерка из совместного российско-итальянского предприятия, которого на самом деле и в природе-то не существовало, сидел в душной "стекляшке" за столом, заваленным буклетами, и вел наблюдение за блондином Паоло. А тот в таком же стеклянном закутке напротив скучал возле своего "Троянского коня", набитого "баксами", и изредка вскакивал, если какой-нибудь шальной посетитель проявлял интерес к его неподъемному монстру.
Каждое такое вскакивание сопровождалось щелчком в левом ухе Иванова. "Жучки" терпеливо впитывали и впитывали в себя сложную смесь итальянских, английских и русских слов, но помочь пока не могли. Никто из тех, кто забредал в закуток Паоло, на связника не "тянул". Во всяком случае, ни у Иванова, ни у соседа-майора из милиции, тоже красиво упакованного под валютного клерка, профессиональное чутье ни разу не подало сигнала.
А шел уже последний выставочный день. По правилам Экспоцентра, он заканчивался всегда в полдень, но многие уже с утра начали упаковывать товары, на которые они искали оптовых покупателей. Полки пустели с такой скоростью, словно по павильону временами проносился ураган. Выставка поблекла, потеряла свои яркие краски, превратилась в шумный вокзал. Буклеты, проспекты и наклейки, которые еще пару дней назад вручались нашим зевакам с видом даримых бриллиантов, мусором валялись по проходам. Праздник закончился, но все были так радостно возбуждены, точно он только начинался для коммерсантов. И лишь Паоло грустил возле своего стального монстра, который еще не нужно было упаковывать. По плану выставки загнать его обратно в контейнер должны были работяги-грузчики где-то через пару часов.
Она возникла из ниоткуда. Точнее, сначала была тележка с горой картонных ящиков, потом необъятная фигура грузчика в синем комбинезоне, а когда они снова открыли вид на грустного Паоло, он стоял по стойке "смирно" перед девушкой в светло-бежевом платье. Фигура у нее была на пять баллов с плюсом. По лицу оценку он поставить не мог, потому что видел девушку лишь со спины.
В ухе ожили голоса:
- Буон джорно.
- Буон джорно.
У нее был приятный, но уже чуть подшершавленный курением голос.
- По-русски понимаете?
- Си. Немнього.
- Тогда давайте познакомимся. Меня зовут Анна. А вас?
- Менья?.. Паоло. Толко зачьем?.. Я нет времьени знакомится. Савтра в Милано... Самольет...
- А ночь? Вы бы не пожалели, сэр...
Паоло напрягся, зачем-то полез в нагрудный карман. Деньги, что ли, решил пересчитать?
Майор-эмвэдэшник хитро подмигнул, воткнул в пухлый рот сигарету, громко щелкнул зажигалкой и одним углом рта, под глотки дыма, подытожил:
- Опять - шлюха. Может, повязать ее, стерву?
Иванов не успел ответить. Паоло протянул девушке гостиничную визитку и почему-то по-английски, словно после глупого обращения к нему "сэр" он не мог говорить ни на каком языке, кроме английского, попросил позвонить:
- Call me.
Девица наклонилась к столу, списала номер телефона на бумажку, сунула ее в несуразную, шкатулкой, сумочку, вернула гостиничную визитку Паоло и, кажется, улыбнулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66