Просто удивительно, как это во время войны торговцы ухитряются помнить о шляпках с перьями и меховых муфтах. Представь, в Сент-Луисе нет недостатка в модной одежде. Кстати, лапочка, я тебе кое-что привезла в подарок – чтобы эти грустные глазки наконец повеселели.Откинувшись на спинку кресла, Тресси с удовольствием прихлебывала пунш и чувствовала, как пьянящий жар напитка проникает в каждую клеточку ее тела. Да, именно это ей сейчас и нужно – беззаботный отдых, болтовня, безделье. Наплевать на все, что бы ни случилось!– Не стоило тебе на меня тратиться, но все равно – спасибо, – сказала она Розе. – Ох, до чего же я рада, что ты наконец вернулась! Я ужасно по тебе соскучилась. А мистер Линкольншир знает, что ты приехала?Роза одним глотком осушила свой стакан.– Еще бы ему не знать! К твоему сведению, мы всю прошедшую ночь… гм… праздновали мое возвращение. Он ничуточки не изменился – все такой же ненасытный. Так соскучился по мне, что ни на минуту не оставлял в покое.Тресси покраснела и поспешно переменила тему:– Что же он мне не сказал, что ты уже приехала? Я ведь виделась с ним сегодня за завтраком.Подруга хихикнула:– Это я попросила его придержать язык. Мне хотелось устроить тебе сюрприз и свалиться как снег на голову, а вот поди ж ты – встретились по дороге. Что это тебя понесло идти пешком в город?– Да сама не пойму. Я просто знала, что должна сегодня хоть что-нибудь сделать, а иначе просто лопну. Идет весна, Роза, все оживает, и я порой с ума схожу – так чего-то хочется, а чего, не знаю. И стоит мне поймать себя на этом, как я тут же вспоминаю о Калебе и о том, что скоро его будут хоронить. Едва расправлюсь с этими невеселыми мыслями, как на ум приходит Рид Бэннон. Ох, Роза, и отчего это все мужчины такие ослы?Роза протяжно присвистнула и отставила на стол пустой стакан.– Ты бы еще спросила, почему летом греет солнышко, а зимой идет снег. Такова уж природа вещей, и, чем раньше это поймешь, тем лучше. Кто такой Рид Бэннон и что он натворил? Это отец Калеба, да? Что вообще происходило здесь, покуда я вовсю развлекалась в Сент-Луисе?Тресси никогда не упоминала при Розе даже имени Рида – как-то все не случалось подходящего времени для такого разговора. Кроме того, стыдно было сознаваться в своей распущенности, ведь Роза считала ее девицей скромной и воздержанной. Но сейчас Тресси словно подхлестнуло что-то, и она очертя голову выложила Розе все до последней мелочи.Та слушала жадно, ни разу не перебив подругу, хотя та говорила путано и не всегда внятно.– Понимаешь, Роза, до последней минутки, покуда Рид не усадил меня в дилижанс, я все надеялась, что он поедет с нами. А он стоял себе и смотрел, как мы с Калебом уезжаем. Боже мой, ведь я знаю, что он любил меня так же сильно, как я его. Я люблю его до сих пор, хотя что в том проку? Рид уже никогда не вернется, а мне так его не хватает. Ох, Роза, как же мне стыдно, что сваляла такого дурака!– Чепуха! Мужчины, конечно, мастера морочить нам, бедным, голову, но если и вправду кого-то любишь, то из кожи вон вылезешь, только бы его удержать. Ну а если проиграешь… – И красавица выразительно повела обнаженными белыми плечами.– Да, наверное, это так. Вот я как раз и проиграла. Если бы ты знала, Роза, как мне все это надоело! Никогда в жизни больше и не гляну ни на одного мужчину!Роза сладко потянулась и встала.– Знаешь, лапочка, на твоем месте я бы не зарекалась. Неплохо, конечно, сохранять трезвую голову, но глупо отказываться от мужского общества. К чему лишать себя удовольствий?– Значит, ты держишься Линкольншира только ради удовольствий?Роза покраснела и легонько тронула ладонью полуобнаженную грудь.– Ну да, а зачем же еще? Не влюбляться же мне в него, в самом-то деле?Тресси поверила ей не меньше, чем тому, что небо вот-вот упадет на землю.Тем временем Роза подбежала к огромному сундуку, стоявшему в глубине комнаты, и, откинув массивную крышку, извлекла на свет охапку красочных и пышных нарядов. Порывшись в них, Роза вынула платье из блестящей ткани ярко-синего цвета. Юбка волнами ниспадала от небольшого, чуть присборенного корсажа, который застегивался на спине. Длинные пышные рукава и высокий вырез были отделаны лентами и мелким жемчугом.Тресси ахнула, не веря собственным глазам. В жизни не видала подобной красоты!Роза как ни в чем не бывало приложила платье к ее фигуре.– Превосходно, – пробормотала она. – А теперь раздевайся. Ну, снимай к чертям собачьим это тряпье.Она бережно разложила наряд на постели и, порывшись в вещах, достала корсет.– Раздевайся догола, детка. И бельишко тоже снимай.– Роза! – стягивая чулки, дрожащим голосом позвала Тресси.– Что еще, лапочка? – отозвалась та, оценивающе разглядывая корсет.– Можно мне сначала принять ванну?– Конечно, можно, радость моя! Сейчас принесу тебе халат и скажу, чтобы согрели воды. И как только я сама об этом не подумала! Бьюсь об заклад, ты всю зиму не вылезала из теплых панталон.Тресси, которая раньше ни единого дня не обходилась без купания, уныло кивнула.– Я лишь наскоро умывалась по утрам – и все. Душу бы продала за ванну с горячей водой!Роза бросила ей роскошнейший лиловый халат и вышла из комнаты. Вскоре один за другим стали появляться неразговорчивые юнцы с ведрами. Они украдкой поглядывали на Тресси и, выплеснув горячую воду в великолепную Розину ванну, тотчас исчезали. Наконец ванна была полна, и Тресси, не дожидаясь подруги, с наслаждением погрузилась по горло в ароматную пену.Потом она хорошенько намылила губку и принялась водить ею по всему телу – медленными, нарочито томными движениями, от которых кровь так и закипала в жилах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101