- Перестань сейчас же! - кричит Зинка, неожиданно появляясь возле меня. - Совсем с ума спятила!
Крапива - оружие мести - падает к моим ногам. Зинка поднимает Алькину шляпу, вертит ее в руках.
- Такая красивая была... Может... ее еще починить можно? - протягивая шляпу Альке, говорит она.
Алька молча берет шляпу, машинально нахлобучивает на голову и, не глядя на нас с Зинкой, идет прочь. Мы смотрим, как она поднимает на ходу то одну, то другую ногу и трет их руками. Потом вдруг присаживается прямо на дороге и, уткнув голову в колени, плачет.
- Зачем ты ее? - повернувшись ко мне, строго спрашивает Зинка.
- Заработала - и получила. И еще дам, если заслужит, - говорю я. - А тебя спрашивать не буду.
Несколько секунд мы молча мерим друг друга взглядом, потом так же молча расходимся в разные стороны. Нос у меня гордо поднят кверху, а в глазах, застилая свет, уже стоят готовые брызнуть слезы. Все вокруг расплывается, как будто я смотрю на мир сквозь стеклянные граненые шарики. Кажется, стоит стряхнуть их - и все станет на свое место. Я встряхиваю головой, шарики скатываются по щекам, но ничего не становится на прежнее место. Мир пуст, потому что от меня ушла моя лучшая подруга - Зинка.
ФИОЛЕТОВЫЕ ТУЧИ И БЕЛЫЕ ОБЛАКА
Я сижу за нашим сараем и смотрю, как по голубому небу плывут белые облака. Они такие легкие и пушистые, будто сделаны из ваты. Если бы взобраться на такое облако и улететь далеко-далеко! Жить больше здесь я не могу: мама меня поминутно ругает, бабушка жалеет только Лилю, а папа так занят колхозными делами, что ему и поговорить со мной некогда. Ленька куда-то исчезает с самого утра, и я его целыми днями в глаза не вижу. И вообще у меня в целом свете нет ни одного друга. Все меня бросили, и никому нет до меня дела. Я могу умереть с голоду, меня может покусать собака или убить гром, и никто меня не пожалеет. Всхлипывая от жалости к себе, я с нетерпением смотрю на ватные облака, из которых никак не дождешься грома. Лучше погибнуть, чем так мучиться. Моя обкрапивленная рука стала красной, на ней, как бородавки, выскочили белые волдыри.
"Интересно, есть ли у Альки такие на ногах?" Я вспоминаю, как здорово отхлестала ее, и, к своему удивлению, почему-то не чувствую от этого никакой радости.
А облака все плывут и плывут, белые и пушистые. И нет у них ни горя, ни забот. Постепенно небо передо мной становится сиреневым - это позади меня, за сараем, заходит солнце. Извилистые края облаков - все в ярком золоте. Есть хочется нестерпимо. "Догадался бы Ленька хоть хлеба кусочек принести", - думаю я.
Белые облака куда-то уплыли, и вместо них стали появляться темные. Над лесом, как огромное чудовище, нависла туча. Она медленно надвигалась на деревню.
- О-о-ля! - раздался тревожный голос бабушки.
Я замерла. Сердце мое отчаянно колотилось, и я едва сдержалась, чтобы не броситься к ней. Бабушка звала меня долго, но я не подавала голоса.
Когда она ушла, я представила себе, как Ленька сейчас уплетает молодую картошку, и проглотила слюну. Мне даже показалось, что я слышу запах укропа, которым посыпана картошка.
Сумерки сгущались, тучи становились фиолетовыми.
В сарае зашуршала солома, послышались грузные шаги - это Буренка пришла с поля. Потом я услышала, как, ударяясь, о подойник, тоненько зазвенело молоко. Бабушка почему-то все время вздыхала, и, поскрипывая, ей вторила маленькая скамеечка, на которой она сидела.
Когда бабушка ушла, тишина пробралась в сарай. Только мерно дышала Буренка, жуя свою вечную коровью жвачку.
Выглянув из-за сарая, я увидела, что в наших окнах горит свет. Горит как ни в чем не бывало, словно ничего не случилось и я сижу там вместе со всеми за столом. Вдруг в косом квадрате света, падавшего из окна, я увидела Леньку. Он стоял, вытянув вперед голову и напряженно всматриваясь в темноту.
- Ленька! - позвала я громким шепотом.
Он прислушался и торопливо подошел ко мне.
- Ты чего здесь?
- Что на ужин было? - не отвечая, спросила я.
- Картошка.
- А мне оставили?
- Оставили.
- Ну и напрасно. Я все равно не пойду домой... никогда... - сказала я дрожащим от подступивших слез голосом.
Ленька придвинул свой нос к моему лицу и, вглядываясь, удивленно спросил:
- Ты чего?
- Пусть у вас Алька живет... вместо меня, - всхлипнула я.
- Вы что, опять поссорились? - спросил Ленька.
- А... разве она не жаловалась? - удивилась я.
- Нет. Меня мама послала искать тебя, говорит, что вы с Зинкой совсем от рук отбились, домой не являетесь до темна...
Я была озадачена. Оказывается, дома ничего не знают. Как же так? А растоптанная Алькина шляпа, а крапива?..
- А тетя Люся что? - спросила я.
- Ничего. Книгу читает, - сказал Ленька. - А Аля ее длинный халат надела и на бабушкином сундуке сидит...
- И что?
- Ничего. Молчит и в угол смотрит... - сказал Ленька.
- Нет, не могу я идти домой, - подумав, сказала я. - Не могу, пока она спать не ляжет...
- У-у, книжища знаешь какая толстая! Она ее не скоро дочитает.
- Я не про тетю Люсю, я про... Альку, - сказала я. - Ты иди и лучше мне поесть принеси, чтобы только не видел никто...
- Ладно, - обрадованно согласился Ленька, который любил всякие секреты.
- Да смотри не говори никому, что видел меня, - крикнула я ему вслед.
Ленька умчался, и я снова осталась одна.
Там, куда ушло солнце, небо еще розовело, а у меня над головой оно было совсем темное, с чернильными тучами. Становилось неуютно и даже страшно, но идти домой я не могла. И вовсе я не тети Люси боялась, как подумал Ленька. Я знала, почему Алька сидит на сундуке, прикрывая ноги полами халата, и мне было тревожно и... стыдно. Вдруг острым зигзагом полыхнула молния. Послышался треск, как будто разлетелся вдребезги тот золотой ободок, который днем окаймлял белую тучку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62