Вылизав черепок, он снова пошел за мной, приветливо помахивая хвостом. Я нашла в канаве старую банку.
- Ты хороший волк, раз кушаешь молоко, а не людей, - сказала я. - На, ешь!
Волк лакал молоко, а я стояла почти рядом. Потом мы снова пошли.
- Глупый ты волк, - говорила я ему. - Что же ты сразу не сказал, что хочешь молока? Напугал только меня...
Пока мы шли, я наливала ему молоко во все черепки, которые попадались по дороге. Около деревни он от меня отстал. И тут я заметила, что молока в кувшине только на донышке. "Достанется мне от бабушки", - уныло подумала я и сразу же вспомнила про холодильник.
Не теряя времени, помчалась прямо туда. На холодильнике висел замок. Я обошла вокруг, но ничего не могла придумать. Можно было пробить гвоздем дырочку, но ведь в школу опоздаешь. Так и поплелась домой.
Взглянув на мой почти пустой кувшин, бабушка всплеснула руками:
- Господи, и что это за девчонка такая! Одно наказание! Молоко где?
- Хорошо, что сама цела осталась, - обиженно ответила я.
Ребята уже сидели в классах, и мне, к счастью, некогда было расписывать подробности своей встречи с волком. Я взяла приготовленные с вечера две тетрадки с выгоревшими обложками и старый букварь. В другой руке у меня был пенал без крышки, и я шла по коридору прямо и важно, боясь рассыпать свои драгоценности: два пера - рондо и еще неизвестно какое, с обломанным концом, и обгрызенный химический карандаш и "сердце" от желтого.
Взглянув на меня, Вера Петровна улыбнулась и велела мне сесть с Петей, который сидел один.
ЧЕТЫРЕ КЛАССА В ОДИН ДЕНЬ
В школе было четыре класса, и все они занимались в двух комнатах. На каждом ряду сидел отдельный класс.
Вера Петровна учила первый и третий. Для первоклассников она написала на доске примеры и велела их решать, а сама перешла на другой ряд. В третьем классе был урок чтения.
Цифры я знала и поэтому быстро переписала всё, что было на доске. Потом стала слушать, что читали на другом ряду. Павлик сидел немного сбоку, впереди меня, и мне было видно, как он морщит лоб, загибает пальцы и хмурится. Петя склонил набок голову и, высунув кончик языка, тоже усердно срисовывал цифры.
- Павлик! - позвала я шепотом.
Он обернулся. Я скорчила ему рожу, показывая, что он ничего не соображает и поэтому так долго копается. Петя взглянул на меня и засмеялся. Павлик покраснел и отвернулся.
К концу урока Вера Петровна задала третьему классу учить стихотворение, а сама начала проверять у нас примеры.
- Ну, ребята, кто решил? - спросила она.
Все подняли руки. И я тоже.
- Первый столбик прочитает... - Она обвела взглядом весь наш ряд.
"Я прочитаю, я..." - мысленно твердила я, глядя на нее умоляющими глазами.
- Оля Лещук, - сказала Вера Петровна.
Я вскочила, бросив на Павлика победоносный взгляд, и затараторила:
- Два - крестик - один - две черточки, четыре - крестик - три - две черточки...
Дружный смех не дал мне дочитать столбик. Ничего не донимая, я замолчала. Взглянула на Веру Петровну и увидела, что она тоже улыбается.
- Оля у нас сегодня первый день, и ничего нет смешного, если она еще не умеет решать. Садись, Оля, я тебе потом объясню, - сказала она.
Я села.
- Это тебе не в куклы играть, - хихикнул Петька.
Я закусила губу, стараясь не заплакать. Особенно стыдно мне было перед Павликом. Он читал первый столбик примеров, и все у него было правильно. Оказывается, цифры надо было сложить или отнять, чтобы сколько-то получилось. А я просто списала, и у меня не получилось нисколько. Зато и у Петьки, к моему великому удовольствию, от восьми отнять три вышло шесть. Разве так бывает? Даже я сообразила, что это неправильно.
- А это тебе не хлеб с маслом есть, - отплатила я ему.
Но Петька нисколько не смутился. Он достал из кармана новенькую резинку, стер шестерку и вместо нее написал цифру пять. Я просто глаз не могла отвести от резинки, которую он положил на парту.
- Петь, а Петь, давай поменяемся, - сказала я, кивнув на резинку.
- А что дашь? - оживился он.
Я вытащила из парты пенал.
- Хочешь два пера?
Петька взял перья, осмотрел их со всех сторон и, положив на место, презрительно сказал:
- Барахло...
- Бери уж и "сердце" в придачу, - вздохнула я.
Петька почиркал моим "сердцем" по бумаге и задумчиво произнес:
- Цвет какой-то...
Мне показалось, что сейчас он согласится.
- Знаешь, - прошептала я, - если достать еще синий карандаш и покрасить сверху по желтому, то получится зеленый. Вот увидишь.
Прикидывая что-то в уме, Петька молчал.
- А может, на карандаш поменяемся? - сказала я.
Скосив глаза, Петька безошибочно определил:
- Старый он...
- Твоя резинка тоже не новая. У нее один уголок уже стерт, - сказала я.
Петька запустил руку в карман, и у него на ладони появилась вторая резинка, совершенно новенькая.
- Ух ты, жадина! - сказала я. - Если бы у меня было две резинки, а у тебя ни одной, я бы тебе просто так отдала...
Петька ухмыльнулся.
На переменке ко мне подошел Павлик и несмело сказал:
- Хочешь, я покажу, как складывать и отнимать?
Я отмахнулась. В голове у меня засела мысль, как раздобыть резинку, и мне было не до примеров.
- Павлик, у тебя есть резинка? - спросила я.
Павлик покачал головой.
- У Петьки две, да он не дает, - вздохнула я. - А ты дал бы, если б у тебя было две?
- Хоть бы одна, так я ее пополам перерезал бы, - сказал Павлик.
Вторым уроком в третьем классе было рисование, и я пересела туда. Вера Петровна взглянула на меня, улыбнулась и ничего не сказала. Я нарисовала дом с трубой, из которой вился кудрявый дым.
Дом получился немножко кривой, потому что рисовать прямо длинные палки очень трудно даже и в третьем классе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62